Безжалостные боги - Эмили А. Дункан

Ее отец умирал.

«Возвращайтесь домой».

Ей бы следовало ощутить грусть, но Париджахан больше заботило, как это скажется на ней вдали от дома. Неожиданно рядом опустился Малахия, напугав ее.

– Надя уснула? – спросила Париджахан.

Он кивнул.

– Ты уже сказал Рашиду?

– Я не могу этого сделать.

Малахия поднял бровь.

– Янзин Задар десятилетиями выжидал удобного момента, когда Паалмидеш проявит слабость, чтобы свергнуть его Траваш. Так что я не могу доверить ему эту информацию.

– Ох. – Малахия подпер подбородок руками. – Приятно осознавать, что политика другой страны так же запутанна, как и в Транавии.

– Трудно представить, что может существовать страна с внутренней политикой хуже, чем в Транавии.

– Может, тебе напомнить, как проходило объединение пяти королевств?

Париджахан промолчала.

– Я всегда знал, что это плохая идея. Два короля хотя бы могут попытаться договориться.

– Твой потрясающий политический совет опоздал на несколько веков.

– Да, жаль, что пять Правителей Траваша не посоветовались со мной.

Париджахан закатила глаза.

– Тебе ли осуждать политику другой страны?

– Что за упреки?

– Еще скажи, что они безосновательные!

– Я просто умею проявлять терпение. И это всего лишь игра. – Он помолчал, а затем добавил: – А я отличный игрок.

Он явно принижал свои способности.

– Матерь благословенная. Тогда и справляйся сам.

– Ни в коем случае. К тому же у меня сложилось впечатление, что вас с Рашидом не особо заботят распри в вашей родной стране, – заметил Малахия.

– Ну, я не знаю. Да, Янзин Задар вполне может злиться на Паалмидеш, потому что мы не особо лояльны к ним. Но Рашид… он сказал, что его это не особо беспокоит.

– Ну, раз он так сказал…

– Не смей, Малахия Чехович. Ты несносный мальчишка.

Он тихо рассмеялся.

– Рашид скажет мне вернуться, – продолжила она. – И посоветует поступить правильно. Потому что сам ужасно благороден.

Малахия подтянул одно колено к груди и обхватил его руками.

– Но я не могу этого сделать, Малахия. Мне казалось, они отрекутся от меня, после моего отъезда. И была готова к этому, а не к тому, что меня позовут обратно.

Малахия опустил подбородок на колено и задумался. Время от времени черты его лица слегка менялись, словно он находился в иной сфере существования, чем все остальные. Но Париджахан с самого начала знала, кто Малахия такой, потому что ему с трудом удавалось скрывать сущность Стервятника, пока они находились посреди Калязина. Но это никогда не беспокоило ее. Честно говоря, именно этот милый и заботливый транавийский парень всегда заставлял ее действовать более осторожно.

И именно он всегда выслушивал ее жалобы и давал потрясающе хорошие советы.

Малахия покосился на Рашида, но Париджахан отмахнулась.

– Он крепко спит.

– Тебе придется рассказать ему. На самом деле тебе придется рассказать им обоим.

Вот только этого ей совсем не хотелось.

– А что будет, если ты останешься в Калязине?

– Не знаю, – ответила Париджахан. – Я наследница Траваша. Но раз меня нет, то верховный Траваш выдвинет две кандидатуры на трон. После этого совет, состоящий из знати всех аколанских домов, решит, кто станет следующим правителем. А Янзин Задар, скорее всего, попытается свергнуть дом Сирооси. Мы и так уже очень давно правим Аколой. Но… будет совершенно непорядочно с моей стороны бросить страну и отдать правление в руки другого дома.

– Но тебя не заботит порядочность, – осторожно произнес Малахия.

Она покосилась на него.

– Как хорошо ты меня знаешь.

Он улыбнулся.

– Тебе нужно быть осторожнее, – сказала Париджахан. – У меня плохое предчувствие из-за нашего путешествия.

– Уверен, мое участие в этом путешествии и вызвало это плохое предчувствие, – заметил он.

И да и нет. Да, в Транавии он предал их, но она бы злилась не так сильно, если бы он заранее рассказал о своих планах. Грандиозная задумка обрести силы и свергнуть богов казалась хорошей. Но Париджахан ненавидела, когда ей лгали. И отчасти поэтому она была таким ужасным праситом.

– Вы с Надей – опасное сочетание, – сказала она.

На его лице появилась легкая улыбка, но в ней не чувствовалось привычной горечи. Безумное чудовище, которое поселилось под его кожей, спало́.

«Матерь благословенная, да он влюбился в Надю», – поняла Париджахан. Она достаточно хорошо знала этого парня, чтобы понимать, что это приведет к очередной катастрофе.

– В ту ночь в соборе клубилось столько магии, что даже мне трудно понять, что мы натворили.

Париджахан фыркнула, а на лице Малахии появилась печальная улыбка.

– Я говорю и про себя тоже.

И словно в подтверждение его слов на его виске возник глаз.

– Тебе больно?

– Ага, – беспечно отозвался он. – Постоянно! Ты не представляешь, как я мучаюсь.

Она застонала, но не смогла сдержать смешок. А затем положила свободную руку поверх его. Каким бы ужасным чудовищем Малахия ни стал, он все еще оставался ее другом. И ей не хотелось видеть его в таком состоянии.

– Я просчитался, – пожав плечами, признался он. – Такое случается.

Париджахан не поверила ему. Но ей бы хотелось, чтобы она не сомневалась, что Малахия все продумал. Хотя Париджахан никогда не удастся понять магию, которой управляли Малахия с Надей. Да ей не особо-то этого и хотелось. В Аколе существовали свои маги, но о них мало кто знал, потому что те жили посреди пустыни и лишь изредка появлялись в городах для торговли. Поэтому их совершенно не заботил конфликт между Калязином и Транавией.

– Неужели ты действительно думал, что сможешь убить богов и легко свергнуть весь пантеон? – И она щелкнула пальцами.

– Да, ты права, я посчитал, что это окажется слишкам легко. И теперь у меня есть сила, но я не знаю, как ее использовать. А еще боюсь, что если все же решусь на нечто подобное, это уничтожит меня.

– Но если тебе придется использовать эту силу, чтобы спасти Транавию?

Он очень долго молчал, рассеянно ковыряя кожу вокруг ногтя на большом пальце.

– Этот день станет последним для Малахии Чеховича, – наконец ответил он.

Париджахан тихо вздохнула.

– Какая неразбериха. Может, я и идеалистка, но не настолько оторвана от реальности, чтобы считать, что задуманное Надей приведет к мирному завершению войны.