Северные войны России - Александр Широкорад

На следующий день, 23 сентября, Ласси двинулся против неприятеля, который занимал очень выгодное положение под защитой крепостных пушек Вильманстранда. Сражение началось с того, что русские заняли высоту, лежащую напротив главной шведской полевой батареи, и установив там несколько 3– и 6-фунтовых пушек, завязали артиллерийскую дуэль. Затем два гренадерских полка (Ингерманландский и Астраханский), которыми командовал полковник Манштейн, атаковали шведскую батарею. Шведы дали залп картечью, но русские шли прямо «с толь многою бодростью и храбростью, как добрым порядком через пригорок и долины». Тем не менее, эту атаку шведы отбили. Тогда Ласси приказал Манигтейну атаковать батарею с правого фланга, где был глубокий овраг. Гренадеры выскочили из оврага в 60 шагах от шведов и дали залп из ружей. Шведы побежали, бросив пушки. Между тем, на левом фланге драгуны полковника Ливена атаковали шведов. Организованное сопротивление шведов прекратилось. Конница бежала первой и столь быстро, что драгуны Ливена не смогли ее настичь. Уцелевшие пехотинцы частично бежали в город, а частично укрылись в окрестных лесах и болотах.

Преследуя неприятеля, русские войска достигли укреплений Вильманстранда. Фельдмаршал послал барабанщика к валу требовать сдачи города, но шведы застрелили барабанщика. Тогда Ласси приказал взять город штурмом. По городу был открыт сильный артиллерийский огонь, причем русские использовали не только свои, но и только что захваченные у шведов пушки. Город был охвачен огнем. К 7 часам вечера Вильманстранд перешел в руки русских. Командовавший шведским корпусом генерал-майор Врангель попал в плен с семью штаб-офицерами и 1250 рядовыми. Победителям достались 12 пушек и одна мортира, 2000 лошадей, а «те солдаты, которые штурмом в город вошли, равномерное знатное число добычи деньгами золотыми и серебряными, разною серебряною посудою, платьем, провиантом и иными разными вещами получили». Русские потеряли убитыми генерал-майора Укскуля, трех штаб-офицеров, одиннадцать обер-офицеров и 511 рядовых. На поле боя было найдено более 3300 трупов шведов.

В 15-20 км от места сражения находился шведский корпус генерал-лейтенанта Будденброка. Позже шведский сенат обвинил Будденброка в том, что он своевременно не помог Врангелю. Дисциплина и боевой дух корпуса Будденброка также оставляли желать лучшего. Тот же Манштейн писал: «В следующую за сражением ночь (с 23 на 24 августа) в лагере Будденброка случилось странное происшествие. Небольшое число спасшихся драгун неслись во весь опор до тех пор, покуда не прибыли к этому лагерю; когда они прискакали поздно к передовому караулу, часовой окликнул их, но ему не отвечали; он выстрелил, и весь караул, бросившись на лошадей, бежал в лагерь, бегущие следовали за ними и привели все в такое смятение, что войска разбежались, оставив Будденброка и офицеров одних в лагере; им стоило большого труда собрать всех на следующий день к полудню».

25 августа Ласси приказал совершенно разрушить город Вильманстранд, а его жителей вывезти в Россию. Сам же он с армией двинулся... к русской границе и вернулся в тот же лагерь, который покинул неделю назад. Анна Леопольдовна и ее окружение выразили неудовлетворение подобной ретирадой, но вынуждены были довольствоваться отписками Ласси. Положение Анны Леопольдовны было не таково, что она могла позволить себе ссориться с фельдмаршалом.

На неприятельской территории остались отряды казаков и калмыков, которые сожгли несколько десятков финских деревень. В начале сентября в Финляндию прибыл граф Левенгаупт. Он собрал оставшиеся шведские войска и устроил им смотр. Всего в строю оказалось 23700 человек. На этом активные боевые действия в Финляндии закончились. Обе стороны отвели свои войска на зимние квартиры. В течение следующих месяцев дело ограничивалось небольшими стычками казаков и калмыков со шведскими драгунами.

16 августа 1741 года русское правительство обратилось за помощью к прусскому королю, стремясь вовлечь его в войну со Швецией. Хотя оба государства имели союзный договор, но хитрый Фридрих II сумел отвертеться, найдя лазейку в трактате. Шведы в свою очередь пытались вовлечь в войну Турцию. Но османам в данный момент тоже было не до России. Они с часу на час ждали нашествия грозного персидского хана Надира.

Тем временем во французском порту Бресте началось вооружение большой эскадры, которую предполагалось направить на Балтику для помощи шведам. По этому поводу русский посланник Кантемир имел серьезный разговор с кардиналом Флёри, руководившим в то время французской внешней политикой. Одновременно британское правительство дало понять, что в случае появления французских кораблей на Балтике, туда войдет и британская эскадра для нейтрализации французской эскадры. В итоге французские корабли так и не покинули Брест.

24 ноября 1741 года в 1 час пополудни правительство Анны Леопольдовны отдало приказ всем гвардейским полкам быть готовым к выступлению в Финляндию против шведов на основании, как говорили, полученного известия, что Левенгаупт идет к Выборгу. Но во дворце Елизаветы поняли дело так, что правительство нарочно хочет удалить гвардию, зная приверженность ее к цесаревне. Близкие Елизавете люди – Воронцов, Разумовский, Шувалов и Лесток – стали настаивать, чтобы Елизавета немедленно с помощью гвардии произвела переворот. Елизавета долго колебалась, лишь во втором часу дня Пополудни 25 ноября она решилась.

Елизавета надела поверх платья стальную кирасу, села в сани и отправилась в казармы Преображенского полка в сопровождении Воронцова, Лестока и Шварца, своего старого учителя музыки. Приехав в гренадерскую роту, уже извещенную об ее прибытии, она нашла ее в сборе и сказала: «Ребята! Вы знаете, чья я дочь, ступайте за мною!» Солдаты и офицеры закричали в ответ: «Матушка! Мы готовы, мы их всех перебьем!» Цесаревна взяла крест и обратилась к солдатам: «Клянусь умереть за вас. Клянетесь ли умереть за меня?» «Клянемся!», – прогремели в ответ солдаты. «Так пойдемте же, – сказала Елизавета, – и будем только думать о том, чтоб сделать наше отечество счастливым во что бы то ни стало».

Из казармы Елизавета отправилась в Зимний дворец, она ехала в санях, окруженная гренадерами. По дороге Елизавета отправляла группы солдат для арестов приверженцев Брауншвейгской династии. Среди них оказались граф Миних, граф Головкин, барон Менгден, Остерман и другие. Гренадеры буквально на руках внесли Елизавету в Зимний дворец. Там она направилась прямо в караульное помещение и обратилась к сонным гвардейцам, не бывшим в курсе событий. «Не бойтесь, друзья мои, – сказала цесаревна, – хотите ли мне служить, как отцу моему и вашему служили? Самим вам известно, каких я натерпелась нужд и теперь терплю, и народ весь терпит от немцев. Освободимся от наших мучителей». «Матушка, – отвечали солдаты, – давно мы этого дожидались, и что велишь, все сделаем».

Четверо промолчавших офицеров были арестованы. Затем Елизавета отправилась во внутренние помещения дворца, не встречая сопротивления караульных. Войдя в комнату правительницы, которая спала вместе с фрейлиной Менгден, Елизавета сказала ей: «Сестрица, пора вставать!» Анна Леопольдовна, проснувшись, удивилась: «Как, это вы, сударыня?!» Увидев за спиной Елизаветы гренадер, она догадалась, в чем дело и стала умолять цесаревну не делать зла ни ее детям, ни девице Менгден, с которой бы ей не хотелось разлучаться. Елизавета обещала Анне все это, посадила ее в свои сани и отвезла в свой дворец, за ними в других санях отвезли туда же маленького Ивана Антоновича.