Сталин и разведка накануне войны - Арсен Мартиросян

Но дальше-то еще интересней. Во-первых, в обоих случаях совершенно очевиден факт масштабной утечки совершенно секретной информации особой важности. О том, как могла утечь информация в югославский генштаб, речь пойдет ниже. Сначала об английском варианте утечки.

Если, к примеру, отталкиваться от информации К. Филби, то тут следует иметь в виду, что у британской разведки с начала 30-х гг. был очень хорошо информированный обо всех мобилизационных мероприятиях СССР агент в самом высшем звене кремлевского руководства. Как выяснилось, этот агент работал в секретариате члена Политбюро А.И. Микояна. Агент передавал своему куратору важную информацию мобилизационного характера. Его непосредственным куратором был майор британской разведки Гарольд Гибсон. До октября 1938 г. Г. Гибсон являлся региональным резидентом МИ-6 в Праге. Там он лично организовывал необходимые для официального Лондона условия для совершения Мюнхенской сделки. А перед этим активно участвовал в заваливании заговора Тухачевского в 1937 г.

Впервые утечку мобилизационной информации в МИ-6 советская разведка обнаружила еще в 1936 г. с помощью блестящего агента из «кембриджской пятерки» — Дональда Маклина. Однако вследствие предательской деятельности наркома внутренних дел Г.Г. Ягоды этой информации не был дан ход. Вторично советская разведка вышла на этого же агента, только в конце 1940 г., опять с помощью «кембриджской пятерки» — благодаря А. Бланту. На этот раз наконец удалось разоблачить агента, и в самом конце 1940 г. он был ликвидирован{336}.

Конечно, в секретариат Микояна не передавался полный текст «Соображений…». Но вот когда началась реализация официального плана, то, естественно, в какой-то мере и в определенной части сотрудники его секретариата были ознакомлены с рядом положений этого документа (надо полагать, в форме выписок или уже конкретных заданий). Ведь Микоян был наркомом торговли — внешней и внутренней, и к тому же отвечал за госрезервы, а снабжение армии в порядке подготовки к отражению агрессии шло также и за счет госрезервов. Проще говоря, началось то самое расползание совершенно секретной информации, о котором говорилось ранее. Так что этот британский агент в секретариате Микояна мог узнать об этой информации именно в этот момент. А ведь по характеру и направлениям сосредоточения государственных резервов для нужд армии можно ох как многое вычислить!

Что же касается самого факта упоминания в английской дезинформации именно превентивного удара СССР на упомянутом направлении, то он очень уж любопытен, особенно если учесть, что информация поступила из недр британской разведки. Прежде всего, тем, что эта идея была, во-первых, на 99,99% сродни идее перенесения войны с самого ее начала на территорию противника, которой в то время шибко увлекались «некоторые руководящие военные работники»{337}, как это поныне нам пытаются вдолбить в сознание в порядке оправдания «просчетов» Генерального штаба (включая и Жукова) накануне войны.

Во-вторых, эта же идея действительно упорно блуждала в сознании тех же «некоторых руководящих военных работников», в том числе и в виде идеи превентивного удара по Германии. Но тут важно вот что. Наш ГШ разработал проект такого плана лишь в мае 1941 г. Однако британская разведка стала распространять провокационные слухи на эту тему еще на рубеже 1940–1941 гг. — в начале 1941 г. (за этим обстоятельством кроется один важный нюанс, о котором будет сказано чуть позже). Хотя в официально утвержденных «Соображениях…» ничего подобного не было и не предусматривалось. Там был предусмотрен, еще раз напоминаю об этом, вариант контрнаступления после отражения и сдерживания первого удара активной обороной и активными действиями по сковыванию сил противника, под прикрытием чего должно было быть осуществлено сосредоточение основных сил. И только затем, и только при наличии благоприятных условий переход в контрнаступление. Действительно на упоминавшемся в двух разведывательных информациях направлении.

Теперь о югославском варианте утечки. Сразу возникают два очень важных вопроса:

— Какое могло быть дело югославскому генштабу, у которого в то время своих забот был полон рот, чтобы пытаться узнать такие по определению сверхсекретные данные о советском стратегическом планировании?

— Каким образом югославский генштаб мог узнать об этом? Проще говоря, на кого грешить по поводу утечки особо секретной информации?

На одну часть второго вопроса можно ответить сразу. В Белград эта информация попала явно усилиями югославского военного атташе — тут сомнений никаких нет. А вот на вторую часть этого же вопроса ответить сложней — то есть кого с нашей-то стороны подозревать? Проще говоря, кто конкретно допустил разглашение информации из документа, имевшего гриф «Совершенно секретно. Особой важности»? Не менее важно и то, в силу каких мотивов разгласил, хотя если честно, то особой роли это не играет, так как вне зависимости от того, сознательно ли, во вредительских ли целях или же случайно, по недоразумению, подчеркиваю, в любом случае это тяжкое государственное преступление. Кстати, по любым законам. Мотивы и обстоятельства разглашения будут иметь значение только для определения меры наказания. Но это, как оно очевидно, за пределами нашей компетенции. Так что лучше сосредоточимся на анализе югославского варианта утечки.

Для начала примем во внимание два непреложных обстоятельства. Документ, о содержании которого произошла масштабная утечка, был составлен в единственном экземпляре, написан от руки, имел высшую степень секретности — «Совершенно секретно. Особой важности», среди высшего советского военного руководства того времени в полном объеме его знали только четверо — Тимошенко, Мерецков, Ватутин и Василевский.

Далее. Прежде чем о содержании доклада югославского генштаба узнал резидент советской военной разведки в Белграде, информация должна была сначала быть добыта в Москве, передана в Белград, обработана аналитиками югославского ГШ, только после этого она и могла появиться в обобщенном докладе генштаба Югославии. Сами понимаете, что на все это нужно время. Следовательно, наиболее вероятный период утечки этой информации в Белград — промежуток времени от 15 октября до декабря 1941 г. включительно. Но вот что до парадоксальности удивительно. Такое предположение еще в июне 1941 г. подтвердили… лично Адольф Гитлер и его верный холуй И. Риббентроп. В тексте утвержденной Гитлером «Ноты Министерства иностранных дел Германии Советскому правительству от 21 июня 1941 года» говорилось: «…Правительство рейха овладело документами, свидетельствующими об интенсивных военных приготовлениях Советского Союза во всех областях. Эти документы подтверждаются и найденным недавно в Белграде отчетом югославского военного атташе в Москве от 17 декабря 1940 года, в котором, между прочим, дословно говорится: “По данным, полученным из советских кругов, полным ходом идет перевооружение ВВС, танковых войск и артиллерии с учетом опыта современной войны, которое в основном будет закончено к августу 1941 года…”…»{338}