Легенда - Джуд Деверо

– Очень может быть, что это поваренная книга, – улыбнулась она и повернулась. Это была ошибка: ее лицо оказалось сантиметрах в десяти от его лица.

Несколько мгновений Кэди не сомневалась, что Тарик ее поцелует, но он вместо этого отвернулся, оставив ей чувство облегчения, сопровождаемого некоторым огорчением. Но с другой стороны, чего она ожидала? Он помолвлен и должен жениться на другой женщине!

Сама того не желая, Кэди вдруг подумала:

«Ты тоже была помолвлена с Грегори, хотя и не любила его».

– Расскажи-ка мне все о Леони, – сказала она, подходя к костру.

Он не отозвался нее просьбу.

– Садись вот здесь. Я хочу осмотреть твои ноги.

Она не стала даже спрашивать, откуда он узнал, что с ее ногами что-то случилось. Похоже, он знал о ней очень много. Усевшись на камень, который, очевидно, должен был служить стулом, она принялась развязывать шнурок, но Тарик отстранил ее руки. В считанные секунды он разул ее и стянул с ног мокрые носки.

– Ты отдаешь себе отчет, насколько опасны такие мозоли? – сердито спросил он. – Посмотри! У тебя на этой ноге две мозоли, а сколько на другой?

Не дожидаясь ответа, он стянул вторую мокрую туфлю и укоризненно посмотрел на три свежих мозоли. Одна из них уже прорвалась, и нога оказалась растерта в кровь, так что носок прилип к коже. Тарик осторожно стянул его.

Достав из рюкзака аптечку, он принялся обрабатывать ее раны, нанося на них мазь, чтобы избежать инфекции.

– Ты обо всех заботишься, а о тебе не заботится никто, да? – спросил он, осторожно и нежно обхватив ее маленькую ступню своими большими, теплыми ладонями.

Кэди не хотелось с этим соглашаться, но в том, как он заботливо ухаживал за ее ногами, было нечто настолько доверительно-родное, что она почувствовала себя ближе к нему, чем к кому-либо из встречавшихся ей прежде мужчин. Она спала с Грегори, но никогда не знала его. Она провела очень много времени с Коулом, но никогда не ощущала себя частью его, по крайней мере так, как начинала чувствовать себя рядом с этим человеком. Может, ее сбило с толку то, что Тарик, оказалось, знал все о ее жизни, но ведь и она о нем знала, не так ли?

– Во что ты играл, когда приходил сюда? Ты играл один? – спросила она.

– Всегда, – ответил он и начал бинтовать ее ноги.

– Ты играл в ковбоев? Или ты хотел быть космическим рейнджером?

– Ни тем, ни другим, – ответил он и, взяв в ладони другую ступню, принялся согревать ее в своих ладонях. – Я играл в тысячу и одну ночь. – Он с улыбкой посмотрел на нее. – Когда я был маленьким, я обожал все арабское. Аль-эль-Дин, или, как его называют в наших вестернах, Алладин приводил меня в восторг. Потом я целый год играл, представляя, словно я берберский принц. Я заворачивался в огромную шерстяную накидку и закрывал ею нижнюю половину лица наподобие вуали, наверное, чтобы защититься от песков пустыни.

В устремленных на нее глазах сверкали веселые искорки.

– Мне пришлось от этого отказаться, когда все лицо у меня покрылось сыпью от шерсти.

Кэди посмотрела на него очень серьезно, т – Что ты имел в виду, когда сказал: «На сей раз ты можешь до меня дотянуться»?

– Я не помню. Когда это было? Вот так – так лучше? – спросил он, указывая на ее ноги. – Думаю, сегодня тебе больше нельзя ходить. Выше подниматься не будем. А завтра мне, может быть, придется отнести тебя на руках вниз.

– Этого ты не сделаешь. И что все-таки ты имел в виду?

– Когда?

Она прищурилась, глядя на него.

– Когда говорил, что ты можешь дотянуться до меня? Понятия не имею. Я не помню, чтобы говорил такое.

По его взгляду она поняла, что он говорит правду. Невозможно было притвориться и смотреть так невинно.

– Ты думал обо мне, когда надевал свою черную мантию? – неожиданно для себя и очень серьезно спросила она.

– Откуда ты знаешь, что она была черной? Кэди не ответила, ожидая ответа на свой вопрос.

Он принялся доставать продукты из рюкзака, размышляя над ее вопросом.

– По-моему, я всегда думал о тебе, – тихо ответил он. – Ты стала частью моего детства.

– А ты представлял себе, что едешь верхом на белом коне по пустыне и просишь меня уехать с тобой? – едва слышно спросила она.

– Точно! – ослепительно улыбаясь, согласился он. – Итак, что мы будем есть на обед? У меня есть сухой бефстроганов, сухой цыпленок по-королевски и сухой…

– Это шутка, да? Неужели ты думаешь, что л стану есть какие-то полуфабрикаты… – Она не могла даже перечислить то, что он предложил. Казалось, от одной мысли о такой еде ей стало плохо.

– Есть какие-нибудь предложения?

– Дай-ка мне рюкзак и я посмотрю, что в нем имеется, – сказала она, и он с улыбкой предложил ей проверить содержимое рюкзака.

Тридцать минут спустя Кэди приготовила рисовую запеканку под сыром, а на десерт – хлебный пудинг на порошковом молоке.

– Неплохо, – оценил Тарик, съев три порции и отправляясь мыть тарелки. – Совсем неплохо.

Кэди предпочла рассмеяться, потому что она вдруг поняла, что он, как всегда, хочет поддразнить ее замечаниями о ее стряпне.

Снаружи все еще лил дождь, но внутри маленькой пещеры было уютно и тепло. Когда стемнело, Кэди почувствовала, что начинает нервничать. Что будет дальше? Неужели она должна будет лечь с ним в один спальный мешок?

Она подсознательно чувствовала, что секс с этим мужчиной будет совершенно не таким, как то, что она испытала с другими. Секс с Тариком, или занятия любовью с ним – а с этим мужчиной будет именно так, – изменит ее жизнь полностью.

Но самое ужасное, она будет постоянно желать его, понимая, что он предназначен другой. Он собирался жениться на некой Леони, в голосе которой слышен звон монет и нотки, заложенные пансионом для богатых девиц. Мужчины вроде Тарика Джордана не ведут поварих из Огайо знакомиться со своими мамочками. Особенно с такими мамочками, которые всю жизнь только и занимаются, что сохранением собственной красоты. Что она подумает о Кэди, которая вечно забывает сунуть в сумочку даже губную помаду, не говоря уж об остальных косметических штучках.

– О чем мысли, роящиеся в твоей миленькой головке? – подвешивая над костром ведро с дождевой водой, чтобы вымыть посуду, спросил он.

– О том, что я никогда не приняла бы тебя за человека, способного мыть посуду.

– И за того, кто верит, что ты умеешь врать. О чем ты думала на самом деле?

– О твоей матери. Она обожает твою Леони?

– Они одного поля ягодки. Мама ее для меня и выбрала.

– Ты хочешь сказать, как выбирают сервиз?

– Именно так, – согласился Тарик.

– А твой отец? Он встречался с твоей.., с твоей.., до того как умер? – Она не была уверена, что следует упоминать его отца, потому что мистер Фаулер сказал, что отец Тарика всего шесть месяцев назад погиб в авиационной катастрофе. Не смогла она выговорить и слово «невеста».