Только не бойся! - Марго Никольская

не понимаете фундаментальных вещей. Находя человеческую жизнь исключительно важной, взобравшись на вершину пищевой цепочки, пренебрегаете жизнями всех остальных видов! Используя и разрушая собственный дом, естественную среду обитания – возводите заповедники. Но все, что вы делаете, если взглянуть со стороны непредвзято, – бездумно и эгоистично потребляете! Не имея ни стратегии, ни представления о том, к чему и куда вы идете, – ищете возможности. – Его тон не показался мне возмущенным или упрекающим. Он не обвинял, он просто констатировал факт, не вызывающий у него никаких эмоций. – Я уже говорил тебе, что мы не ищем ответов на вопросы о нашем предназначении. По той простой причине, что нам известна наша роль. И раз ты заговорила о симбиозе, так он предполагает, что одна из сторон имеет выгоду от этого союза. Мы имеем!

Он выдержал некоторую паузу, давая мне возможность переварить услышанное.

– Из века в век мы паразитируем на вашей, и не только, энергии, Иона! И цели построить чей-либо мир и укрепить его стены не имеем. Тебе пора бы понять, что близость со мной не пройдет для тебя бесследно. Ты уже потеряла близких людей.

Удивительно! Без игр и притворств он прямо сообщает мне, что я нарываюсь на неприятности. Только вот…

– Такое ощущение, будто даже этот фактор не заставит меня держаться от тебя подальше, – задумчиво призналась я.

Мне показалось, он поставил галочку на пункте, о котором, по его мнению, он должен был меня предупредить и дать мне возможность самостоятельно принять решение. И оно полностью соответствовало его ожиданиям. Решение, благодаря которому ответственность за возможные последствия нашей с ним близости я сознательно приняла на себя.

– Что ж, вопрос закрыт, выходит? Ты в состоянии избегать любых эмоций, связанных с опасениями, страхами и ужасом тем более? Чем сильнее чувства, тем неизбежнее они станут для тебя.

– Да! Да, я поняла – не надо бояться! Если буду переживать, что ты убьешь меня, – ты не устоишь.

– Умничка! – довольно улыбнулся он, беря меня за руку.

Выходит, вчерашняя наша победа, хоть и отчасти, но заслуга моя. И круто, что я достаточно бесстрашный человек. Иначе не хочется даже представлять, к чему бы меня привела близость с ним. Вот как сейчас, к примеру, могла бы и упасть с этой стены. Я посмотрела вниз, чтобы убедиться в отсутствии у себя фобии высоты.

– Близится полдень, – сообщил он. – Наверное, ты успела проголодаться. Да и Природу лучше долго не сдерживать, – он поднял лицо к небу, где на горизонте виднелись свинцовые тучи, словно ожидающие своего выхода.

* * *

Ранним вечером того же дня Гретхен, стоявшая позади меня, любовалась моим отражением в зеркале.

– Вы настоящая красавица! Одежда, в которой вы приехали, – женщина смутилась, – совсем вас не красит. Другое дело это платье. – Она поправила его подол, видно было, как мой наряд ей нравится.

Кто ж спорит! Только не каждый день есть повод одеваться столь изысканно. А для городской суеты отлично подходят и предпочитаемые мной лохмотья.

– Он уже ждет вас, – Гретхен в тысячный раз провела щеткой по моим и без того до шелка прочесанным волосам и, снова взглянув на меня, подтолкнула на выход из комнаты.

В просторном, тускло освещенном зале за длинным столом, с пафосом накрытом для ужина всего на две персоны с противоположных его краев, царственно восседал Он. Когда я зашла, он говорил с кем-то тихо по телефону. Заметить, что он ведет диалог, можно было только по тому, как двигались его губы. Я нерешительно задержалась у входа, отчего-то нервно поправляя безупречно сидящее платье.

Моя растерянность не могла ускользнуть от внимания Феликса. Он отвлекся от разговора, посмотрел в мою сторону, сказал в трубку еще что-то напоследок и, убрав телефон, уверенным шагом двинулся ко мне. Проводив меня до массивного дубового стула с высокой спинкой, вернулся на место, где сидел прежде. Позволяя мне справляться с тяжеленным стулом самостоятельно. По его ухмыляющемуся лицу я поняла, что это был его ответ на мой упрек в чрезмерном покровительстве.

– Твое очарование ослепительно, – отметил Феликс, когда у меня наконец получилось и я посмотрела на него.

– Стоит ли говорить о твоем! – Вместо стандартной благодарности за комплимент, я решила ответить ему тем же.

Довольно усмехнувшись, жестом он пригласил меня к трапезе.

– Как я понимаю, ты назвал кучу гостей, но никто не пришел? – Стол просто ломился от различных салатов, закусок, рыбы и мяса. Ни одно из блюд не повторялось. – Человек десять, по меньшей мере, – прикинула я, отправляя сырно-оливковую канапешку в рот.

– Я не мог предсказать, что сегодня ты предпочтешь. Но если ты не голодна, мы могли бы…

– О! Нет! Нет, что ты! Голодна! Еще как! – я подтянула к себе тарелку с креветками.

– В таком случае, наслаждайся, – он вальяжно откинулся на спинку стула, готовый наблюдать за мной.

Изящная ваза с цветами в центре стола, преграждавшая ему зрительный контакт со мной, вдруг опрокинулась. Звук тонкой струйкой потекшей со стола на пол воды привлек прислугу. В два мгновения они справились с последствиями, пока мы молча продолжали сверлить друг друга взглядами.

– К чему столь варварский подход? Можно же было просто попросить убрать их, – стараясь вложить как можно меньше эмоций в свои слова, упрекнула я.

– Что бы это изменило? – беспечно уточнил причину моей претензии Феликс.

– Эти несчастные цветы не погибли бы так скоро! Мало того что их срезали…

– Эти цветы были рождены, чтобы умереть. Как и всяк в этом мире рожденный. Не имеет значения, случилось это на следующий день после их появления на свет или же месяц спустя. Они сыграли свою роль.

Эво как! Речь не только о цветах! Ну что ж, очередное его высказывание, точно характеризующее мировоззрение Феликса: все, что рождено или создано, имеет одну-единственную миссию – умереть или быть уничтоженным, и совсем не важно, будь то цветок, человек, насекомое, мост. В любом случайном порядке перечисляя, никаких пирамид, все мы дети Природы. И это люди до фига о себе возомнили, а не он недооценивает человеческую жизнь.

Вероятно, я бы поспорила… Но не сейчас. И вообще не с ним! Это стало бы вершиной абсурда: спорить о чем-то столь неоднозначном с кем-то, кто, без сомнения, умнее меня, и опыт за спиной у него колоссальный.

– А ты? Так и будешь пристально смотреть, как я уплетаю все эти вкусности? – Я попробовала перевести тему на что-то менее значимое, мимолетно бросив на него взгляд, который он успел ухватить. По моим рукам в тот же миг побежали мурашки, по спине стекла