Расплата за кристалл - Алекс Орлов

– Зашиваетесь? – спросил он, глядя на разложенные на столе стопки отчетов, а также на мигающие экраны полудюжины планшетов, на которые поступали отчеты с мест.

Джонсон не ответил, внимательно читая сообщения с одного из планшетов.

– Эх, ну как же это, а? – произнес он с досадой. Потом быстро напечатал ответ и, поднявшись, направился к холодильнику.

Открыл его, выудил бутылку ярко-желтой колы и, запрокинув голову, принялся пить, возбуждая в сознании Суздальца нездоровые ассоциации.

У него даже спазм в горле случился, от желания вот так выпить, но колы он не хотел.

Джонсон оторвался от бутылки и, взглянув на посетителя, спросил:

– Хочешь?

– Нет, спасибо, – покачал головой тот.

– Чего пришел-то и кто тебя пустил? – поинтересовался Джонсон, возвращаясь за стол.

– Вот с этой штукой меня пропустили. Сказал, что пришел продлить, – пояснил Суздалец и выложил на стол просроченное удостоверение.

– А зачем продлевать? Без удостоверения ты не можешь?

– Могу. Но это меня сильно ограничивает. Вот вчера я потерял драгоценные минуты, пока пытался прорваться в этот самый Лаки Виллидж.

– Да, кстати, чем там дело закончилось?

– Свидетеля пытались похитить. Я обнаружил похитителей и преследовал их, в то время как они гнались за такси, в котором оный и имел место быть.

– Имел место быть… – повторил Джонсон. – Ты опять, что ли, бухой? Хотя сивухой вроде не несет, я бы сразу почувствовал.

– Да чего вы придираетесь к словам, сэр, это просто такой канцелярский сленг.

– Ладно, проехали. Что дальше?

– Если опускать подробности, погоня закончилась в этом пристанище богачей, где отставной, по моим предположениям, спецназовец, положил одной правой четверых негодяев, и их повязали прибывшие копы – братья наши меньшие.

– Все?

Суздалец поймал на себе внимательный взгляд начальника. Рассказывать про бой с бронетранспортером не хотелось, тогда могло всплыть и его героическое участие.

– Нет, не все. Потом была перестрелка на объездной дороге, когда другие участники шайки пытались отбить своих, я так понял. Но полиция там все быстро порешала, и я поехал домой.

– Ну, раз угрозы нашему свидетелю больше нет, продлевать документ я тебе не буду, обойдешься и без него. Все, можешь быть свободен, у меня много работы.

– Ну, как скажете, господин премьер-министр, – произнес Суздалец, поднимаясь.

– Ты еще троллить меня будешь, наглец?

– Троллить не буду, я хочу спросить о результатах проб, которые должны были прийти в лабораторию.

– Каких таких проб?

– С места события. Там все участники получили травмы, и я приказал весь использованный медицинский материал разложить по упаковкам с подписями и отправить в управление.

– К нам?

– У меня пока нет другого Управления, сэр, – развел руками Суздалец, продолжая следить за реакцией начальства.

А Джонсон напряженно соображал, молотя по столу пальцами.

Если по материалу всплывут какие-то бывалые личности, это может дать хороший импульс в расследовании. В расследовании хоть чего-то, поскольку у него сейчас было столько параллельных информационных потоков, что он начинал их путать.

Но лаборатория – это шанс. Шанс продвинуться.

– Сядь.

Суздалец сел.

Джонсон набрал номер лаборатории. Ему ответили не сразу, и Суздалец видел, что начальника это раздражало.

Наконец кто-то ответил.

– Это Джонсон из второго отдела. Вам должны были прислать материал из полиции…

На том конце стали отвечать, и Джонсон какое-то время кивал, но потом стал повышать голос:

– Нет, вас неверно информировали, это сейчас не главное и может потерпеть, а вот свежие материалы нужны срочно… Я сказал – срочно…

Ему опять стали возражать, и Джонсон, взглянув на Суздальца, удрученно покачал головой: дескать, ну и тормоза.

– Хорошо, зовите своего капитана Смоллера. Я подожду… Нет, я должен решить это прямо сейчас.

Видимо, откуда-то вызвали начальника лаборатории, и через полминуты он присоединился к обсуждению.

– Я понимаю, что у вас тоже много работы, но я же вам говорю, давайте заменим один поток экспертиз на другой, только и всего… Да, майора беру на себя… Да, сам пойду к нему и все объясню.

С облегчением выдохнув, он положил трубку и сказал:

– Ну как с такими можно работать, а? Может, они тоже бухают, Суздалец?

– Бухают все, сэр. Возможно, и вы тоже.

– Я тоже, но я знаю где, когда и с кем. А вот ты…

Договорить он не успел, его прервал звонок.

– Джонсон слушает… Ах, вот как? Ну мы ждем, давайте, я прямо сейчас на связи, отгружайте, да.

Положив трубку, Джонсон рассмеялся.

– Ты знаешь, кто это был? Лаборатория. Наши материалы уже отработали.

– Так быстро? – удивился Суздалец.

– Так быстро. Они перепутали потоки, и вместо заданного майором Грейном начали с того материала, который прислали копы. Поэтому наши экспертизы уже сделаны, а к другим они только приступают.

– Для нас это хорошо.

– Хорошо. Сейчас придут данные. То есть, как оказалось, Суздалец, ты не один такой раздолбай. И это меня немного примиряет с действительностью.

– Каким же образом, сэр?

– Ну, ты позоришь нашу секцию и весь второй отдел, а кто-то другой позорит лабораторию и весь отдел экспертизы… Ага, вот и наши результаты…

Джонсон взял один из планшетов и заполнил официальную форму о получении результатов исследований.

Расписка ушла в лабораторию, и Джонсон пересел к стоящему в углу терминалу.

– Я могу к вам присоединиться, сэр? – спросил Суздалец.

– Да, тащи сюда свой стул, – милостиво разрешил Джонсон, ведь это Суздалец добыл данные, потому он имел право посмотреть на результаты.

Тот принес стул, но расположился на некотором расстоянии, соблюдая служебный этикет и боясь, что начальник все же почует подавленный таблетками запах перегара.

– Ну что, я все приготовил… – прокомментировал свои действия Джонсон. – Запускаем рулетку?

– Запускаем, сэр.

Джонсон нажал клавишу, и через десять секунд мельканий вспомогательных окон появился результат.

Из всех предложенных к опознанию генетических образцов три из них имели отражение в базе данных.

– Ага! Мелани Барн, имела приводы и задержания. В семнадцать лет арестована за распространение электронной машинки «бринки». Это было второе поколение электронных наркотиков. Она отсидела четыре месяца, и с тех пор никаких отметок о нарушении закона не имеется.