Снайпер разведотряда. Наш человек в ГРУ - Дмитрий Светлов

Дед отсылал внука в летное училище в надежде, что ко времени окончания учебы начнется серийный выпуск истребителей «Як-15». Если вспомнить «Фоккера», Олегу еще повезло, тот неустойчив в полете, что требует от пилота постоянного внимания. Выдохнув, он подошел к самолету.

– Товарищ командир, инструкторская группа готова к началу занятий, – доложил немец с нашивкой «Люфтваффе» на рукаве.

– Давайте без официоза, я курсант и должен докладывать вам независимо от чинов.

При знакомстве с техниками, мотористами и механиками немцы несколько раз обмолвились, что они коммунисты и перебежали в первые дни войны. Здесь, недалеко от Саратова, действуют курсы усовершенствования летного состава, где они проводят с советскими летчиками учебные бои.

– Я должен обучить вас в кратчайшее время, садитесь в самолет, и начнем знакомиться с расположением приборов и органов управления, – прервал разговоры инструктор.

На изучение матчасти ушло полных три дня. Когда Олег без запинки назвал все детали самолета, на голову надели мешок и заставили показать приборы управления. Первый ряд: альтиметр, горизонт и спидометр. Ниже тахометр, компас и температура воды. Слева ручка управления двигателем, справа радиостанция, проще только на «Запорожце». На зачете по теории управления в полете немцы досконально выясняли его знания, затем единогласно подписали допуск к полетам. Вот тут Олег восстал и потребовал дополнительных практических занятий.

– Разумная осмотрительность, – не стал спорить инструктор, – начнем с рулежки по полю.

До вечера Олег гонял по аэродрому вдоль и поперек, на другой день начались разгоны с подлетом на несколько метров. Случилось то, что и должно было случиться. Увлекшись, Олег прозевал границу летного поля, вынужденно потянул ручку на себя и оказался в небе. Сердце испуганно екнуло, но «Мессер» легко набирал высоту без вмешательства пилота. Убрав закрылки, Олег включил радиостанцию:

– Прошу разрешения сделать круг с заходом на посадку.

– Разрешаю, – сухо ответил инструктор.

Выполнив школьную коробочку, Олег перекрестился и пошел на посадку. Как и при взлете, самолет самостоятельно держал направление, пилоту оставалось лишь контролировать скорость и высоту. Тем не менее самое страшное впереди, у «Мессершмитта» малое расстояние между передними шасси. Любой крен закончится подломом крыла и катастрофой с больницей, посадочная скорость за полторы сотни километров в час.

– Прозевал конец аэродрома? – с сочувствием спросил инструктор.

– Прозевал, – повинился Олег и, словно оправдываясь, добавил: – Он сам взлетает и садится.

– На десерт у нас будет «Фоккевульф», вот там попотеешь.

Попотеть пришлось раньше, немецкая тактика боя заключалась в барражировании на большой высоте и ударе с пикирования. Разгоняясь, самолет начинал гудеть, затем появлялась вибрация, а гул переходил в оглушающий вой, что говорило о выходе на максимальную скорость. Для выхода из пике приходилось упираться ногами и двумя руками тянуть кочергу на себя. Самолет медленно поднимал нос, а горизонтальный полет начинался с полуторакилометровым проседанием.

В начале войны юркие «ишачки» успевали развернуться навстречу и шли в лобовую. «Яки» с «Лаггами» предпочитали вираж с заходом сзади к неуправляемому «Мессеру». В сорок третьем на фронт прибыл будущий трижды герой Иван Кожедуб и предложил более успешную тактику. Превосходство в маневрировании позволяло зайти сбоку и ударить по всей площади самолета. Кстати, для поворота на девяносто градусов «Мессершмитту» требовалось полминуты с километровым радиусом.

Два месяца ежедневных полетов позволили научиться управлять самолетом, освоить немецкий язык и коряво говорить на английском. Стефани оказалась садисткой и даже в постели «не понимала» русскую речь. Но вот приехал мотоциклист и вручил билеты в Москву. Немцы тепло попрощались и деликатно пожелали удачи. Ежику понятно, что парень учился не для боевой работы в рядах Люфтваффе.

От Павелецкого вокзала до дома километров пять, но Олег так и не освоился с маршрутами городского транспорта, поэтому направился к комбинированной стоянке извозчиков и такси. Однако Стефани отказалась ехать к нему, нежно поцеловала в губы и побежала на трамвай. Жаль, одному в полупустой квартире будет тоска смертная под бубнеж радиоточки. По пути заехал в книжный магазин, где из приемлемого чтива нашлись только «Дон Кихот» и «Жизнь Клима Самгина». Не успел Олег войти в квартиру, как лифт доставил давешнего визитера в гражданском.

– Впредь будь добр перед отъездом сдавать продукты на склад, – не здороваясь, упрекнул он.

– Ко всему должна быть привычка, а мне незачем осваивать роль ответственного квартиросъемщика.

– Это ты зря, квартира остается за тобой, и вернешься сюда не один раз.

– Вы мой новый куратор? – на всякий случай уточнил Олег.

– Да, зови Петром Николаевичем, будем встречаться и там и тут, – выкладывая продукты в холодильник, ответил тот.

– Программу летного дела освоил…

– Обойдемся без доклада, хвалебный рапорт о твоих успехах читал. Улетаешь послезавтра, держи документы и фотографии, форму привезут к вечеру.

Олег закрыл за куратором дверь и развязал тесемочки объемистой папки. Сверху лежала обойма крестов с пояснительной справкой, когда и за что каждый из них был получен. Под ними оказались документы реального Пауля с пачкой фотографий и писем. В другой папке лежали фотографии членов семьи и слуг с именами и краткой характеристикой. Когда Олег добрался до полицейского досье и биографий будущих родственников, то схватился за голову. За сутки невозможно прочитать столько бумаг, тем более запомнить их содержание.

Поразмыслив, начал с наград, их не дают просто так. Воздушные бои и торжество вручения должны навсегда отложиться в памяти. Одновременно разложил фотографии Пауля, где он стоит у самолета среди других пилотов или вместе с техническим персоналом. Судя по реляциям, этот немец был крепким парнем. Самоотверженно прикрывал товарищей, не раз возвращался на аэродром на изувеченном самолете, а порой делал по четыре вылета в день.

Как было обещано, ближе к вечеру привезли форму с полным набором прочей одежды, включая летный комбинезон с утепленной курткой и сапогами на меху. Серийный «Мессершмитт» способен подняться на десять тысяч, а там минус сорок. Вместе с вещами прибыла группа поддержки и после примерки приступила к таинству быстрого обучения. Они не читали бумаги и досье, а рассказывали Олегу его жизнь с успехами и неудачами, победами и поражениями.

Утром пришел Петр Николаевич, и началась стадия знакомства с родителями, родственниками, друзьями и слугами. На столе раскладывали фотографии очередного персонажа, и кто-то, стоя за его спиной, давал характеристику, затем говорил об установившихся взаимоотношениях. Во второй половине дня Олег взмолился:

– Ребята, хватит! В голове каша из имен и школьных проделок!

– Так и должно быть, подобную информацию человек никогда не держит в оперативной памяти, – успокоил один из наставников.