Последняя цивилизация. Политэкономия XXI века - Василий Галин

Эволюционный цикл древнего Рима

Рост внутренней нестабильности приведет к активизации центробежных, националистических сил, а также внешних соперников Рима. «Нестабильность в центре, — отмечает в связи с этим П. Хизер, — предоставляла варварам прекрасные возможности преследовать свои собственные интересы» [1468]. День страшного суда начнется для римлян с нашествия готов в 377 г. И хотя Рим еще сохранял свою власть, но война уже шла на его территории. Вот как описывали ее последствия современники событий: «Все крупные поселения римлян в регионе… в тот период опустели…» [1469] Ориент: «Вся Галлия была полна дымом одного погребального костра » [1470] . Поспер Аквитанский: «Нет ни стран, ни городов, которых бы не коснулись бы перемены к худшему; все стремительно приближается к своему концу… мечом, чумою, голодом, оковами и жарой — тысячью разных способов одна и та же смерть поражает несчастное человечество» [1471].

При этом римские историки неоднократно обращают внимание и на то, с какой готовностью «часть римского населения помогала готам в грабежах. Некоторые, возможно, делали это из страха, — полагает П. Хизер, — однако многие крестьяне желали свести свои счеты с угнетателями…» [1472]. Также и в ходе Адрианопольской кампании, и при пересечении Рейна «наименее привилегированные сословия стремились помочь варварам-интервентам или даже присоединиться к ним…» [1473].

Одновременно обострились социальные конфликты между римлянами и иммигрантами, заполонившими Римскую империю. Так, например, солдаты римской армии из числа коренных жителей Италии учинили серию погромов, направленных против семейств и собственности… набранных в армию варваров [1474]. Однако именно иммигранты одержат победу. После смерти Констанция в 421 г. не только в Африке, но и повсюду на римском Западе иммигрантам предоставили полную свободу грабить где и что угодно [1475].

Говоря о римлянах того времени, Э. Гиббон отмечал, «выродившиеся туземцы, прикрывавшие свое слабодушие благовидными названиями благовоспитанности и миролюбия, были вынуждены подчиняться оружию и законам свирепых варваров, относящихся с презрительным пренебрежением и к их собственности, и к их свободе, и к их личной безопасности» [1476]. Теперь уже не римлянам, а римляне начали платить дань варварам. По поводу одного из подобных решений Сената о выплате Римом золота варварам, Лампадий заметил: «Это не мирный договор — это договор о продаже в рабство» [1477].

* * *

История Рима закончится распадом и цивилизационным откатом почти на тысячу лет назад. В течение III–IV вв. размеры рыночной экономики на Западе резко сократятся. По мнению Ю. Кузовкова, исходя из оценок Ф. Лота и А. Гренье относительно населения городов Галлии в период ранней Римской империи (100–200 тыс.) и в период перехода к средневековью (3–6 тыс.), мы говорим о приблизительно 30 — 35-кратном сокращении числа жителей [1478]. Подавляющее большинство оставшихся ждала незавидная участь полурабов — крепостных.

Введение крепостного права началось с разрушением торгового капитализма и переходом к натуральному хозяйству, с резким сокращением численности населения, которого уже не хватало для обработки имеющейся земли [1479]. Уже в 332 г. император Константин I Великий был вынужден запретить колонам (арендаторам) покидать виллы крупных землевладельцев. В этом же указе была статья об обязательном возвращении беглых колонов [1480]. В V в. был принят аграрный закон Сервия Туллия, который привел к тому, что «..благородные продолжали отнимать поля у плебеев, хотя последние и обрабатывали их; так как плебеи не могли предъявлять гражданских исков для возмещения» [1481]. За этим последовало принудительное объединение городских ремесленников в коллегии, поставленные в зависимость от феодала, в правительственных документах этих бывших свободных ремесленников красноречиво стали называть «рабами государства». Членство в городских куриях сделали наследственным, для того, что бы их члены не могли покинуть пределов города и т. д. [1482].

Успешному установлению крепостного права способствовало принятие христианства, давшего крепостничеству необходимую моральную основу. Э. Гиббон пояснял, каким образом это произошло: «Духовенство с успехом проповедовало терпение и смирение; общество перестало верить в добродетели, подразумевавшие активные действия; последние остатки воинственного духа оказались погребены в монастырях… римский мир попал под иго новой тирании» [1483]. Человечество вступало в эпоху Средневековья.

По мнению С. Файнера, «если бы крестьяне в Галлии, Испании или Северной Италии могли предвидеть, какая бедность ждет их внуков и какой нещадной эксплуатации их будут подвергать в следующие 500 лет, лишь самые малодушные и неразумные из них не бросились бы на защиту империи. Но даже после этого королевства, сформировавшиеся в начале 2-го тысячелетия, по сравнению с Римом выглядели нищими и грязными «медвежьими углами». Лишь в XVI веке, в разгар эпохи Ренессанса, европейцы начали хоть в чем-то сравнивать свое общество с Римом и только в XVIII веке, во времена «просвещенного абсолютизма», смогли утверждать, что достигли такого же уровня развития цивилизации» [1484].

Древний Рим внес свой великий вклад в мировую цивилизацию, но его пример дает нам, предупреждал в 1909 г. немецкий историк Т. Моммзен, и не менее страшные уроки: «В Риме господство капитализма дошло до предела. Везде капитализм разными путями губит мир Божий, но пока в новое время еще нет ничего подобного тому, что было в свое время в Карфагене, потом в Элладе, и наконец в Риме. И если человечеству суждено еще раз увидеть те ужасы, которые переживали люди около времени цезаря, то такое бедствие постигнет род людской только тогда, когда разовьется вполне то господство капитала, семена которого заложены в цивилизации северо-американских соединенных Штатов » [1485].

Первыми в современной истории эти ужасы испытает европейская цивилизация, достигшая пределов своего развития в начале XX века [1486]. Конвульсии европейского капитализма привели к двум мировым войнам, рекам пролитой крови и падению могущественных прежде европейских империй. Но сами по себе европейские войны не смогли изменить ход истории. «Силы XIX века, двигавшие развитием человечества, изменились и истощились, — констатировал в 1919 г. Дж. Кейнс. — Экономические мотивы и идеалы этого поколения больше не удовлетворяют нас: мы должны найти новый путь и должны снова страдать от недомогания, и в конце в острой боли обрести новое индустриальное рождение». «Что необходимо для европейского капитализма — это найти выход в Новый мир… » [1487].

Создателями Нового Мира станут две противоборствующие силы — одна придет из-за океана с Запада в виде американского сверхкапитализма, а другая с Востока с русской (советской) революцией. Именно столкновение этих двух непримиримых сил приведет к возрождению капитализма в виде «государства всеобщего благосостояния». Однако уже к концу XX века и эта модель развития окажется на грани истощения. Свое очередное воскрешение капитализм получит с крахом Советского Союза, либерализацией, глобализацией и невиданными техническими достижениями. Создателем этого Сверхнового Мира явились Соединенные Штаты Америки.