Прощай, Алиса! - Маша Ловыгина

лучше. Однако Андрей ни на минуту не забывал о предостережении Матвея, и как бы ему не нравился Олег, старался придерживаться лишь основной темы разговора.

На обратном пути Алиса храбрилась, но отчаянно зевала и клевала носом. Когда они добрались до дома, то сразу упали в кровать.

— Как ты, моя отчаянная девочка? — прошептал Андрей, прижимая ее к себе.

— Уплываю…

— Поплывем вместе?

— Ага… — Засыпая, она улыбалась. Ее дыхание становилось все тише и спокойнее.

— Я люблю тебя, — прошептал он, зарываясь носом в ее волосы и ощущая себя абсолютно и бесповоротно счастливым.

…Она вздрогнула и ухватилась за его запястье.

— Тш… — прошептал Андрей.

— Андрей! — пробормотала она и уставилась на ковер. — Где… О, господи! — развернувшись, она выдохнула. — Сон какой-то странный приснился. Не помню, про что, но… — она замерла, когда его руки ласково прошлись по ее спине и затылку. — Голос мамы услышала, такой, знаешь… как никогда раньше…

— Все наладится, — успокоил он ее. — Я все для этого сделаю. Ты как? Еще полежим или будем вставать?

Алиса потерлась носом о его грудь и снова вздохнула:

— Мне нужно убедиться в том, что с ней все хорошо, понимаешь?

— Конечно!

— И потом… я не знаю, как будет потом?

— Я все решу, — твердо ответил он. В этот момент, несмотря на скопище противоречивых мыслей, Андрей был уверен в том, что сможет защитить не только Алису, но и ее мать, о которой у него и мнения-то еще никакого не было. Важно было то, как сама Алиса относится к ней, а она ее любила и переживала. А значит, как бы ни сложились обстоятельства, эта женщина заслуживала того, чтобы к ней отнеслись по-человечески.

Они позавтракали домашними пельменями, которые лежали в хозяйском холодильнике, и отправились в городскую больницу.

* * *

Альбина медленно шла по больничному коридору, толкая перед собой ходунки. Словно маленький ребенок, впервые вставший на ноги, она ощущала себя слабой и беспомощной, держалась поближе к стене, но упрямо шла вперед, радуясь каждому отвоеванному у судьбы шагу.

За то время, пока накануне ее возили из кабинета в кабинет на каталке, она несколько раз видела вывеску «реанимация» и точно знала, что ее муж, вернее, человек, считавший себя ее мужем, а на деле являвшийся тюремщиком, находится именно там. В каком состоянии, она не догадывалась, а спрашивать медсестер и врачей не стала. Наверное, потому что боялась, что не сможет скрыть эмоций и выдаст свою радость, что кто-то наконец пристрелил его.

Оттянув дверь, она с трудом удержала ее и просунула ходунки внутрь коридора реанимационного отделения. Ее неповоротливое тело, больше похожее на квашню, невыносимо раздражало, и Альбина дала себе слово, что приведет себя в порядок. Не для какого-то эфемерного мужа, который теперь вряд ли когда-нибудь появится, а для себя. И для Алисы. Чтобы ее девочка могла гордиться ею. Если, конечно, сможет и захочет…

«Что же ты со мной сделал… — думала она, глядя через стеклянную дверь на лежавшего в палате Бражникова. — Зверь, которому место в клетке. Ты меня не слышишь и не видишь, но знай — больше ты никогда не прикоснешься ко мне! Будь ты проклят!»

— Вы что здесь?

Альбина вздрогнула, когда на ее плечо легла чья-то рука. Это была медсестра, и сейчас она хмурила брови, глядя на нее.

— Можно еще пять минут? — попросила Альбина и перехватила покрепче поручень ходунков.

— А вам можно вставать? — уточнила та. — Вы из какой палаты? Скоро врачебный обход.

— Да-да, я сейчас…

Альбина следила за мигающими огоньками на аппарате и старалась дышать ровно.

«Ты думал, что все можешь. Что твоя власть безмерна. Что ж, есть кое-что, чего ты не в силах изменить. Алиса не твоя дочь. И единственное, о чем я жалею, что не смогла сказать тебе об этом в лицо. Это не месть, Витя. Это судьба…»

Внезапно огоньки забегали быстрее, раздался какой-то резкий звук. Медсестра вскочила и заглянула в палату через стекло.

— Идите, идите, женщина! Пациенту плохо! — выкрикнула она.

Альбина прижалась к стене и облизала сухие губы.

— Господи… — прошептала она и заковыляла прочь, ощущая, как встали дыбом волосы на ее затылке.

Эпилог

Деревня Александровка, Тульская область

Месяц спустя…

Альбина зачерпнула ложкой мясной фарш и положила его в середину раскатанного кусочка теста. Соединив, стала защипывать края, старательно прижимая их друг к другу. Получалось не так красиво, как бы ей хотелось, но пальцы слушались, а это уже была победа.

Открылась дверь. Запыхавшаяся Катерина втащила таз, до верху наполненный молоденькими кабачками.

Альбина отложила недоделанный пирог и, придерживаясь за край стола, стала подниматься.

— Ох и жара! А ну-ка, сядь! Куда понеслась? — незлобиво окрикнула хозяйка дома, локтем откидывая антикомариную сетку и оставляя дверь нараспашку.

— Помочь тебе хотела, — смутилась Альбина.

— А то помощи от тебя мало? — Катерина бухнула таз на скамью, утерла лоб и ткнула пальцем в золотисто-зеленые кабачковые бока. — Глянь-ка, красавцы какие! Мы часть с тобой запечем, а остальные я замариную. Андрюшка в детстве любил оладушки из кабачков. Вскорости никакого житья от этих бомбовозов не будет! А ведь еще «синенькие» спеют, и перцы. Огурцов нынче не счесть, — перечисляла она, попутно раскладывая овощи и поглядывая на усыпанный мукой стол. — Вона как ты споро лепишь-то! — заметила восхищенно. — Сейчас мы их яичком смажем и в печь отправим! Как сама?

— Хорошо, — Альбина опустилась на табурет и вздохнула. — Стесняю я тебя…

— Ты? Меня? — всплеснула руками Катерина. — Язык твой без костей! Как тебе вообще такое в