Евангелие от Сатаны - Патрик Грэхам

— Почему распять? Не лучше ли было устроить так, чтобы он исчез?

— Из-за страха, мои дорогие братья. Страх — наш самый ценный союзник. Когда наши враги обнаружили этого идиота мертвым и обескровленным, страх вошел в их сердца. Теперь они знают, что мы настолько сильны, что можем нанести удар в самом центре Ватикана. Но остается проблема номер один — наше евангелие. Мы обязательно должны найти его раньше, чем это сделают наши враги. Нам известно, что в Европу только что прилетел экзорцист из Конгрегации Чудес. Вместе с ним эта женщина-агент из ФБР… Как ее зовут?

— Мария Паркс, великий магистр. В монастыре затворниц возле Денвера она узнала много секретов. Это тоже большой риск для нашего ордена.

— Это необходимое зло. Вспомните, что теперь она — наш единственный шанс найти евангелие. Итак, теперь мы должны сосредоточить наши усилия на отце Карцо и этой Паркс. Следите, чтобы с ними ничего не случилось, пока они не найдут евангелие.

— А потом?

— Потом будет поздно.

Наступает тишина.

— И последнее, что я вам скажу перед тем, как мы расстанемся. В одной чаше среди тех, из которых вы пили в этот вечер, была вызывающая мгновенную смерть доза того яда, которым в течение веков славилось наше братство. Это была чаша Иуды.

В ответ на эти слова раздался хор испуганных восклицаний. Один из кардиналов, сидевший на противоположном конце стола, поднес руки к горлу: ему стало трудно дышать.

— Армондо Вальдес, кардинал-архиепископ Сан-Паулу! Я обвиняю вас в измене братству Черного дыма. Это вы рассказали отцу Джакомино, иезуиту, что Комната Тайн существует. Сделав это, вы поступили не только как предатель, но и как дурак. Из-за вас мы теперь должны действовать силой там, где могли бы пройти с помощью хитрости.

У кардинала Вальдеса хватает сил выпрямиться и сорвать маску. Становится видно его искаженное болью лицо. Потом из его рта появляется пузырь черной крови, и Вальдес падает на пол. Его ноги вздрагивают, но мозг уже мертв.

Мария Паркс и отец Карцо взяли напрокат автомобиль класса четыре на четыре и теперь, рискуя сломать себе шею, едут на нем в сторону Церматта. Молодой женщине кажется, что с каждым новым виражом, который одолевает машина, массивная холодная гора Сервин все сильнее давит на горизонт и может его расплющить. Мария поворачивается к священнику. Он выглядит озабоченным и печальным. Час назад, выйдя из самолета в аэропорту Женевы, он уединился в телефонной будке терминала, сказав Марии, что источник из Ватикана должен сообщить ему крайне важную информацию. Паркс смотрела, как он набирает номер, а потом стучит пальцами по стеклу, ожидая, пока источник возьмет трубку. Потом его лицо исказилось, и он вышел из будки. Мария поняла: Карцо только что потерял друга.

Вот и Церматт. Оставив автомобиль на безлюдной стоянке, от которой поднимались вверх несколько троп, они идут пешком вдоль отрогов горы Сервин по тропинкам, предназначенным для мулов. День хмурый, вершины одна за другой исчезают под толстым покрывалом из тумана. Снег скрипит под ногами двух путников. Мария выбилась из сил. Она задыхается и открывает рот, чтобы сказать, что она больше не пройдет ни метра. Но в этот момент священник останавливается и указывает на затерянную в тумане точку.

— Это там, наверху.

Она поднимает глаза и смотрит на отвесный, как стена, склон. Но сколько ни вглядывается, не видит ничего, кроме серой обледеневшей поверхности камня.

— Вы уверены, что это здесь?

Карцо подтверждает свои слова. Мария прищуривается. В конце концов ей удается рассмотреть на фоне скалы очень старую крепость, тоже серого цвета. Мария проводит взглядом по скале: на обледеневшем камне нет ничего, за что можно было бы удержаться. У нее вырывается вздох, который мгновенно превращается в пар в этом ледяном воздухе.

— Сколько времени в монастыре никто не живет?

— В нем никто не жил с тех пор, как были убиты затворницы. Правда, община монахинь ордена траппистов укрылась в нем в начале Второй мировой войны.

— Но они здесь не остались?

— В конце войны отряд американских солдат взломал засовы на воротах монастыря. Внутри американцы обнаружили трупы монахинь. Одни тела были изуродованы, другие висели в петлях. Предполагают, что несчастные монахини стали убивать друг друга, а те, которые выжили, сошли с ума, съели трупы своих жертв и потом покончили с собой.

— Вы хотите сказать — как затворницы из Сент-Круа?

Священник ничего не отвечает.

— Спасибо, что подняли мне настроение. Как здесь поднимаются наверх?

— Подъем вон там.

Немного пройдя вдоль утеса, они замечают стальные брусья, вделанные в скалу. Когда они, держась за эти опоры, поднимаются на вершину, холодный металл обжигает им ладони.

Карцо и Паркс на головокружительной высоте перешли по ледяному мосту через расселину и теперь, почти прижимаясь к стене монастыря, идут вдоль нее к пролому такому узкому, что в него с трудом может протиснуться боком один человек. Паркс пролезает в эту дыру следом за священником. Стоны ветра, который воет снаружи, теперь доносятся до нее словно издалека. Воздух за стеной холоден как лед и неподвижен.

Прислушиваясь к звуку своих шагов по цементному полу, Мария Паркс закрывает глаза и вдыхает воздух этих коридоров. Пахнет сырой землей и пылью, а еще — кожей. И ее запах самый сильный. Как будто запретные рукописи, которые в течение веков хранились в монастыре, пропитали им эти стены. У камней есть память.

Паркс сосредоточивает внимание на факеле, который отец Карцо только что зажег. Огонь потрескивает на ветру: в коридоре дует, словно на верхних этажах только что открылась дверь.

Они продолжают идти вперед — теперь уже по широкому коридору, пол которого с легким наклоном поднимается вверх. Мария оглядывает потолок — и замечает бесчисленное множество оранжевых шариков. Словно факел отца Карцо зажигает на их пути множество маленьких фонарей. В коридоре раздается пронзительный писклявый крик. Это не просто высокие ноты, это ультразвук!

— Карцо! Сейчас же погасите к черту этот хренов факел!

Священник инстинктивно останавливает и поднимает факел вверх. Сначала кажется, что потолок и стены покрыты толстым слоем листвы, в которой гаснет свет факела. Потом эта завеса из листьев начинает яростно бить по воздуху и превращается в целый лес крыльев, между которыми высовываются клыкастые морды.

— Господи Иисусе, всемогущий и всемилостивый! Закройте лицо и бегите изо всех сил!

Кажется, что потолок и стены рушатся. Но это огромная стая летучих мышей слетает со стен. Отец Карцо размахивает факелом, прокладывая себе путь. По коридору разносится запах горящего мяса. Мария, немного отупевшая от этой вони, хватается за рясу экзорциста. И тут когти крылатых грызунов вцепляются в ее волосы. В ужасе Мария выхватывает из кобуры свою защиту от всех опасностей — пистолет и стреляет в морду маленького зверя. Три коротких выстрела в упор гремят у нее под ухом, и что-то густое течет по затылку.