Встретимся на Арбате - Наталья Литтера

– Торжественный ужин придется отложить, – вздохнул он. – Мы можем это сделать в любой другой день.

– А шанс подраться выпадает редко, – закончила она.

– Я произвел на тебя впечатление.

– Неизгладимое.

Вернувшаяся в гостиную с антисептической сеткой и пластырем Вера Дмитриевна стояла у стены, слушала диалог и чувствовала себя лишней.

«Он даже не понял, кого привел», – пронеслось в ее голове.

Игорь повернулся и заметил мать.

– Мы вообще-то ужинать шли, – сказал он, – но теперь, думаю, не дойдем. С таким лицом не пустят.

– С таким лицом только на кухню, – согласилась Вера Дмитриевна, подошла и вручила медикаменты Юле. – Справитесь?

Младшего тоже пора отпускать, передавать его в другие женские руки.

– Не дергайся, это всего лишь сетка с мазью, – Девушка склонилась над Игорем.

– Ай!

– Не придумывай, это не больно совсем.

– Откуда ты знаешь?

– Пользовалась пару раз.

– То есть тебе совсем меня не жалко?

– Не дергайся.

– А я знаю, кто вы, – сказала вдруг Катя, обращаясь к гостье. – Вы – сиделка дяди Игоря.

Игорь засмеялся и спросил:

– Почему?

– Не трясись!

– Потому что сиделка – это тетя, которая сидит с больными и ухаживает за ними. Ты сам говорил, когда мы играли.

Смех перешел в хохот.

Вера Дмитриевна вернулась на кухню. Как раз вовремя, чтобы спасти котлеты, которые начали пригорать.

– У бабушки есть яблочный пирог, – доверительно-громко рассказывала Катя гостям. – Она его разделит на части и всех угостит.

Правильно. Есть пирог, еще нужно достать чашки из голубого сервиза, накрыть стол в гостиной. Где-то в нижнем ящике была свежая скатерть.

В глазах защипало, Вера Дмитриевна упрямо смахнула слезы и поставила на плиту сковороду – поджарить рис. Она методично работала руками, не позволяя себе расклеиться.

– Мам, помочь?

В кухню вошел Игорь. Над его левой бровью белела полоска пластыря.

– Доставай сервиз, будем ужинать и пить чай с пирогом.

– Мам, меня на работу пригласили. Архитектором. – Он сказал это тихо и очень серьезно. – Завтра иду устраиваться.

Вера Дмитриевна повернулась к сыну, пытливо посмотрела в его глаза, а потом кивнула и ответила:

– Повезло, что отделался царапиной. Хотя и по пластырю понятно, что берут они охламона.

Игорь улыбнулся и обнял мать. Она прижала его к себе, слегка потрепав по кудрявой шевелюре.

– Доставай сервиз, будем угощать твою Юлю.

– Ты лучшая мама на свете.

– Не подлизывайся.

Игорь понес чашки в гостиную, Вера Дмитриевна вынула из нижнего ящика скатерть и опустилась на стул. Закрыла глаза.

В доме снова было многолюдно. За стенкой, не умолкая, верещала Катя. Игорь с Юлей ей отвечали. Завтра приедут Саша с Ларой. Все потихоньку налаживается.

«Тебе бы это понравилось, Костя, ты всегда любил полный дом. И девочка, кажется, хорошая. Мадлон ее приняла. Ты же знаешь, Костя, что наша шпионка кардинала никогда не подходит к плохим людям, у нее чутье.

Мы собираемся все вместе пить чай с яблочным пирогом. У нас все в порядке».

Вера Дмитриевна сидела, закрыв глаза. Нехорошо, если кто-нибудь увидит ее слезы. Сейчас немного придет в себя и выйдет в комнату спокойная и гостеприимная.

Надо только не забыть нарезать к чаю лимона, к котлетам с рисом подать овощи, вымыть виноград, еще сыр должен был остаться… И куда она убрала вино, которое Саша привез в последний раз?

Игорь возвращается в профессию. Он еще не понял, что в этот вечер привел свою будущую жену. Глупый мальчишка.

Саша в последнее время такой счастливый, что даже страшно. Вдруг кто-нибудь злой и завистливый все это разрушит?

Катюша ночует сегодня здесь, и надо не забыть найти сказку про Хозяйку Медной горы.

У нас все хорошо.

У нас все в порядке.

Вера Дмитриевна неподвижно сидела, слушая, как оживает ее дом. Чуткая Мадлон мягко терлась о ноги своей хозяйки. Она все понимала.

6

В Москве начался новый день.

Церемония завершилась, гости разъехались, официанты приводили опустевшее помещение в порядок. Лара вышла на длинный балкон, который примыкал к залу и служил местом для курения. Летом это была открытая зона, в октябре на металлические вертикальные столбы вешали большие стеклянные рамы, и территория становилась закрытой, похожей на веранду. На полу вдоль барьера стояли вазоны с поздними осенними цветами, между ними – высокие круглые столики.

Несмотря на закрытые окна, было свежо. Лара зябко повела голыми плечами, открыла маленькую сумочку через плечо, нащупала сигареты и зажигалку. Прохладно, конечно, зато тихо, и панорама перед глазами красивая. Высокий этаж, ночная Москва, огоньками выложены ленты дорог, немного в стороне светятся фиолетовым дома-книжки Нового Арбата, за ними шпиль сталинской высотки – гостиница «Украина», дальше башни Москва-Сити. Город внизу как огромный ковер, красивый и загадочный. Манящий.

Лара поднесла сигарету к губам и щелкнула зажигалкой.

Можно наконец расслабиться.

На столе перед ней появились две чашки с горячим кофе. Голые плечи укрыл пиджак, и сразу стало тепло.

– Устала?

– Немного. С удовольствием скинула бы сейчас туфли, но пол ледяной. Не люблю мероприятия. Все друг другу улыбаются, говорят приятные слова, пожимают руки, а потом за спиной сплетничают и поливают грязью. Еще неизвестно, что напишут завтра в прессе и какие фотографии появятся в сети.

Александр улыбнулся, зажег свою сигарету. Лара сделала глоток кофе, второй чуть задержала во рту, наслаждаясь приятной горечью, и от удовольствия прикрыла глаза:

– Божественно. Ты знаешь, что я хочу увести у тебя бухгалтера?

– Догадываюсь. И все?

– Нет, еще собираюсь бросить курить.

– Это уже интереснее. Последняя сигарета? – Он выразительно глянул на ее постукивающий, стряхивающий пепел, палец.

– Не так резко. Но к Новому году, думаю, получится.

– Ясно. И все?

– Нет.

Лара повернула голову, посмотрела на мужа. По Саше было незаметно, что он устал, хотя целый вечер находился на работе. Даже столик у них был чуть в стороне, чтобы подниматься, никому не мешая. Муж контролировал все: подачу блюд, обслуживание, замену приборов, поведение гостей. Кого-то, слишком громкого, незаметно вывели из зала, пока не случился скандал, кому-то быстро предложили другое горячее, потому что на заявленное была аллергия.