Список ликвидатора - Фридрих Незнанский

Папалаев кивнул на Жукова:

– Это все благодаря ему…

Тот скромно потупился:

– Просто у меня парфюм такой…

Если бы кто-то заснял происходящее на пленку, получился бы отличный ролик для фирмы, выпускающей одеколон «Мускус».

…Таня резала на кухне хлеб и напряженно прислушивалась к звукам, доносившимся из комнаты, где, сидя перед телевизором, беседовали Герман и Осип.

Пока все было спокойно.

«Это ненадолго…» – обреченно подумала девушка и тяжело вздохнула…

Она сделала бутерброды, приготовила кофе и на красивом хохломском подносе отнесла все это «двоюродным братьям».

– Приятного аппетита… – сказала девушка, поставив пестро расписанный металлический круг с возвышающимися на нем тарелками и чашками на журнальный столик, разделявший Германа и Осипа.

– Спасибо! – в один голос ответили те.

Таня развернулась и пошла обратно.

– А ты? – окликнул ее Редников.

– Я потом… – ответила девушка и вышла из комнаты.

Молодые люди продолжили беседу.

– Так ты, значит, полмира объехал? – спросил регбиста Герман.

– Почти… – улыбнулся тот.

– Завидую… А я ни разу за границей не был…

– Что так?

Редников хотел честно признаться, что у него нет на такие путешествия денег, но не решился. «Все-таки это Танин брат… – подумал он. – Еще растреплет родне, что сестра с нищим спуталась…» И, важно подбоченясь, Герман сказал:

– Времени не хватает! Занят очень!

Чуркин уважительно закивал:

– Понимаю…

Вообще Осипа очень интересовало, как при такой немощной комплекции его собеседник ухитряется работать лесорубом. Однако спросить об этом напрямую он не решался. Боялся обидеть двоюродного брата своей девушки нетактичностью. Дело в том, что Чуркин имел на Таню серьезные виды, и в его планы совершенно не входило портить отношения с родственниками будущей жены.

Осип решил подойти издалека.

– Представляю… – осторожно начал он. – Каково тебе каждый день в окружении разных там дубов…

Редников опешил. Но ненадолго. «Наверное, Таня рассказала ему, что я лучший студент группы…» – сообразил он.

– Да ничего… – В его голосе мелькнули снисходительные интонации. – Куда ж деваться…

– И много их валят?

Герман вспомнил прошлую сессию. Профессорско-преподавательский состав свирепствовал так, что с первого раза зачеты и экзамены не сдал почти никто.

– Валят по-черному… – махнул он рукой. – На то они и «дубы»!

Осип отпил из чашки кофе и спросил:

– И что ж из них потом делают?

Редников хотел поправить его: мол, не «что», а «кого», так как делали из «дубов» дипломированных экономистов, но вдруг на кухне раздался какой-то грохот.

– Что такое? – крикнул Осип.

– Да стала суп готовить и кастрюлю на пол уронила… – ответила Таня. – Теперь все убирать надо…

– Я помогу! – вскочил было Чуркин.

– Сиди! – остановил его Герман. – Ты устал с дороги! Я сам… – И, встав с кресла, он вышел из комнаты.

Осип взял пульт от телевизора и пощелкал каналы. Везде передавали какую-то ерунду. Он убавил звук, потянулся и зевнул. «А ничего у нее братец… – мелькнула мысль. – Можно привлечь его на свою сторону… Чтоб Таньку за меня агитировал выйти…» Он лениво осмотрелся по сторонам, и вдруг его внимание привлекла валяющаяся у шкафа белая кожаная папка. Она явно упала с полки, но хозяйка этого, видимо, не заметила.

– Непорядок… – пробормотал Чуркин.

Он поднялся, сделал шаг в сторону, поднял папку и уже собрался положить ее на место, как из-под обложки вдруг вылетел какой-то листок. Осип успел перехватить его.

– От регбиста не улетишь… – усмехнулся он и мельком просмотрел отпечатанный на принтере текст.

И обалдел.

«Это что такое?…» – с вытаращенными глазами застыл он посреди комнаты, а затем снова бухнулся в кресло, раскрыл папку и принялся читать документ за документом…

Тем временем Редников ползал по кухонному полу и собирал тряпкой разлитую воду.

– Ну и о чем вы там говорили? – тихо спросила Таня.

– Да так… Об учебе…

– Об учебе? – испугалась девушка, но тут же вспомнила, что Чуркин заканчивает юридический, поэтому падать в обморок рано – вдруг молодые люди обсуждали именно его студенческие проблемы…

Однако Герман раздавил ее надежду, словно попавшуюся под ногу фасолину:

– Я ему про наш с тобой институт рассказывал… – пропыхтел он.

Девушка побледнела:

– И что же Осип?

Редников пожал плечами:

– Ничего…

Таня осторожно спросила:

– А он… он ничему не удивлялся?

– То есть?

– Ну как тебе сказать… Может, он вопросы какие-нибудь задавал… эдакие?…

– Не понимаю…

– Ну не спрашивал, например, когда ты из тайги вернулся или что-то в таком роде…

Герман ошалело уставился на подругу:

– Че-го?

– Значит, нет?

– Конечно нет! Почему он должен был об этом спрашивать-то?

Девушка наморщила лоб.

«Либо Ося слишком хитрый… – думала она. – Либо, наоборот, полностью соответствует своей фамилии… Но в любом случае хорошо, что все тихо… Может, и обойдется без скандала…»

И, вздохнув, она посмотрела на копошащегося под ногами Германа.

«А ничего у Таньки брат… – размышлял тем временем тот. – Сейчас пойду и скажу ему, что мы с ней скоро поженимся…»

…Чуркин захлопнул папку и сглотнул пересохшим горлом слюну. «Ну и ну… – пораженно потер он лоб. – Откуда у них это?…»

Документы могли повергнуть в шок кого угодно. В них говорилось о причастности первых лиц государства к наркоторговле через отмывание грязных денег. Бумаг оказалось довольно много, и все они были составлены очень грамотно – уж в этом-то студент последнего курса юридического института кое-что понимал.

Чуркин внимательно оглядел комнату. Может быть, тут есть еще что-нибудь…

Но нет. Только несколько томиков беллетристики на полках шкафа и истрепанные библиотечные учебники.

Послышались приближающиеся шаги. Растерявшийся Осип хотел бросить папку туда, где взял, но не успел: в комнату вошел Герман.