Луна над Лионеей - Сергей Осипов

Это было даже немного похоже на праздник, на воссоединение, только не семьи, а… Кем же мы были? Друзьями? Коллегами? Соседями?

Нет. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее мне кажется, что мы были остатками команды того самого старого катера, который неизбежно должен был пойти ко дну.

А этот день со всеми его встречами и объятиями – не что иное, как прощальный ужин в кают-компании за пару часов до того, как катер налетит на скалу и всех нас разбросает в стороны.

Просто иногда эти часы тянутся целую вечность.

Армандо вынырнул из-за колонны, когда Настя рассказывала анекдот Эсгароту-старшему. К слову сказать, затеял это упражнение в юморе сам Эсгарот, Настя же ответила только из вежливости, и с куда меньшим успехом. То есть драконовский юрист, конечно же, улыбнулся, но это была скорее сочувственная улыбка. Настя благоразумно воздержалась от повторной попытки рассмешить юриста, вместо этого она взяла второй бокал шампанского (встреча короля и принца переросла в импровизированный праздник), и тут как раз почувствовала пристальный взгляд справа, обнаружила по этому адресу Армандо и улыбнулась – воспоминания о берлинском загуле были еще свежи и забавны. По крайней мере, Насте они казались именно такими.

– Второй и последний, – сказала она про бокал. – Честное слово.

– Принцесса, – сказал Армандо, и Настя поняла, что разговор пойдет не про спиртное и вообще не про что-либо, попадающее в категорию «забавно».

– Принцесса, я более не могу исполнять свои обязанности. Я попросил мистера Смайли, чтобы меня сменили на посту вашего персонального телохранителя.

Ей никогда не нравилось это слово. Хранить тело – это работа для сторожа в морге, разве нет? Армандо был кем-то другим, по крайней мере, Насте хотелось, чтобы он был кем-то другим: опекуном, старшим другом или… Хотел ли этого Армандо – это уже совсем другой вопрос, ответа на который Настя на самом деле и не желала слышать. Потому что ответы Армандо всегда приносили ясность, после которой не остается места надеждам.

– Хм, – сказала Настя. – С чего бы это? Разве что-то случилось?

– Я считал, что в пределах королевского замка вы находитесь в безопасности. Я ошибся.

– Все кончилось хорошо, – возразила Настя. – Я жива и здорова, на мне ни единой царапины. Или почти ни единой. А потом, это же я виновата, я сама затеяла этот поединок… Ты тут ни при чем.

– Я очень даже при чем.

– Поясни, пожалуйста.

– Я должен был либо не допустить этого поединка, либо подготовить вас к нему. Я не сделал ни того, ни другого.

– Как это? Ты подготовил меня, Армандо. Если бы ты меня не подготовил, я бы и не полезла на этого Накамуру. В смысле, не полезла бы с мечом. То есть не вызвала бы его на поединок. Так что ты молодец. И я не подвела своего учителя. Правда? Ведь не подвела?

Армандо вздохнул и огляделся по сторонам – обстановка не располагала к тому, что он собирался сказать. Перезвон бокалов, громкие разговоры и еще более громкий смех сомкнулись давящим кольцом, и Армандо чувствовал себя как в ловушке. Тем не менее он сказал:

– Ты допустила серьезную ошибку.

– Давно мне не говорили комплиментов… Я уже стала отвыкать.

– Ты решилась начать бой, но ты не решилась его закончить.

– Это как?

– Я учил тебя – не останавливайся, пока твой враг не будет мертв.

– Мне надо было убить Накамуру?

– Непременно.

– Армандо, ты слишком серьезно все это воспринимаешь. Это был не поединок, чтобы убить, это была политика, политика в той дурацкой форме, которая принята здесь, в Лионее.

– И поэтому нельзя было оставлять его в живых. Поединок не может закончиться ничьей, в поединке должен быть победитель. Ты забыла об. этом, или – что еще хуже – ты думала, что Накамура тоже относится к поединку как к политике в ее местном дурацком варианте. Нет, он относится к этому как к легальной возможности убить человека, к тому же принцессу из рода Андерсонов. Если бы он относился к этому иначе, его бы не выбрали для поединка.

– Но…

– Ты не знаешь вампиров. Какими бы цивилизованными они ни казались, в глубине души – если у них есть душа – все они хотят пустить кровь человечеству. Они просто ждут подходящей возможности, и может быть… – Армандо снова посмотрел вокруг и вздохнул. – Может быть, скоро такая возможность у них появится.

– Что ты имеешь в виду?

– Все вот это, – сказал Армандо. – Этот дворец, этого короля, эту страну… Я не смог сегодня защитить тебя, а они не смогут защитить людей.

Настя протянула ему бокал:

– Тебе нужно развеяться. Раньше я думала, что ты мало говоришь, потому что со мной не о чем говорить, и я переживала на этот счет. Теперь я знаю, что тебе есть что сказать, но… Но лучше тебе этого не говорить. Ты слишком мрачно смотришь на мир.

Армандо отрицательно покачал головой.

– Ты это по поводу шампанского или по поводу мрачного взгляда? И про то, и про другое? Напрасно. И знаешь еще что – ты меня не мог сегодня защитить, но меня защитил Александр. Понимаешь? Если не один, так другой. А если бы не появился Александр, то я бы как-нибудь выкрутилась сама, честное слово.

Армандо сжал губы, удерживая свое мнение по этому поводу.

– Ладно, – сказала Настя. – Раз уж я не смогла прикончить Накамуру, прикончим этот разговор. Хочешь уйти – уходи. Ты не первый, кто меня бросает… Нет, не то. Просто скажи – ты ведь уходишь не из-за денег? Не из-за того, что счета Андерсонов заморожены?

– Нет, – сказал Армандо.

– Это хорошо. Не знаю, почему это хорошо, но это хорошо. Потому что, если бы ты уходил из-за денег, это было бы… Плохо.

– Я не ухожу, принцесса. Я буду здесь, в Лионее. Я буду рядом.

– Просто ты не будешь рядом со мной, – Настя довела мысль до логического завершения и не обрадовалась такому завершению. Последние капли шампанского стекали по стенке бокала, будто слезы – кисло-сладкие и совершенно бесполезные.

С пустым бокалом в руке она побрела наугад через толпу возбужденных внезапным праздником лионейцев, и неизвестно куда бы завело ее расширяющееся, как воронка смерча, чувство потери, если бы Настя не уткнулась носом во что-то черное и твердое, пахнущее табаком и алкоголем, причем не шампанским, а чем-то более злым и жгучим.

– Принцесса, – сказал Бернар.

– Она самая, – согласилась Настя. – А вы мой новый телохранитель?

Вопрос заставил Бернара задуматься, но потом он все же отрицательно мотнул головой:

– Нет, у меня другое дело.

И он протянул Насте мятый конверт, на котором было написано размашистым мужским почерком «А. Колесникова». Ниже стояла дата, которая Насте ничего не говорила. То есть она пыталась Насте что-то сказать, но после всех сегодняшних событий вообще и шампанского в частности Настя как-то не очень ориентировалась во времени. Поэтому она просто посмотрела на Бернара и спросила: