След крови. Шесть историй о Бошелене и Корбале Броше - Стивен Эриксон

Ты Порок, — сказала она, — Инеб Кашель. Почему ты еще не умер?

— Ах, ничего-то ты не понимаешь! Я полз к тебе из последних сил! Меня манило твое желание!

— Ты ошибаешься…

— Ага, теперь ты еще и врешь! Отлично! Врать хорошо. С вранья я и сам начинал!

— Тихо! Люди услышат.

— Все лучше и лучше. Ладно, будем беседовать шепотом. Выпить хочешь, да? Спиртного хлебнуть? Я нашел след, который ведет за Внутренние ворота. След, который просто благоухает всевозможными соблазнами. Выпивка, ржаволист, дурханг…

— Внутренние ворота? Да я же только что там была!

— Кто-то вошел в город, моя дорогая…

— Кто-то? Чужеземец? Ну да, чужеземец!

Так она и знала!

— Нужно проследить, откуда он пришел, Сторкуль Очист. Обязательно!

Она не ответила, лихорадочно размышляя. Перед ее мысленным взором пронеслись полные драматизма заявления, сцены собственного триумфа при виде падения как чужеземца, так и Инветта Отврата. Но спешить не стоило: пусть эти двое еще сильнее сплетут свои судьбы, став сообщниками в великом обмане. Да, она уже видела, как в Диве вскоре появится новый поборник чистоты…

Но сперва…

— Что ж, Инеб Кашель, пойдем по следу.

— Восхитительно! Подними же меня, о женщина с черной душой. Через Внутренние ворота — и на дорогу, что лежит за ними!

— Тихо! Опять ты говоришь слишком громко! — Рыцарь Здравия подняла с земли несчастного заморыша, каковым был Инеб Кашель. — Молчи, — прошептала Сторкуль Очист, — пока я не скажу, что нам ничто не угрожает.

Подойдя к воротам, она увидела вышедшего навстречу ей стражника.

— Рыцарь Здравия, что это у вас?

— Чей-то кошмарный ребенок, — ответила женщина. — Подхватил заразу.

Стражник слегка попятился:

— Заразу?

— Дети не невинны, а всего лишь неопытны. Достаточно распространенное заблуждение. Этот мальчишка, к примеру, громко орет, скандалит, капризничает и вообще беспокоится только о себе.

— Особенный, значит.

«Да ты не умнее куска ослиного дерьма, приятель, — подумала Сторкуль Очист, — любая мать сказала бы тебе, что таковы все дети в мире».

— Воистину настолько особенный, что нам ничего не остается, кроме как избавить от него город.

— И что вы собираетесь с ним делать? — спросил стражник.

— Оставить на поживу волкам. Бросить в корзинке в приливную волну. Продать жестоким, но ничего не подозревающим работорговцам. Я еще не решила, стражник. А теперь отойди, пока испарения этого жалкого отродья тебя не отравили…

Стражник снова попятился и нервно махнул рукой, пропуская женщину.

Оказавшись на дороге, рыцарь Здравия тут же остановилась:

— Ладно, теперь рядом никого нет. Куда дальше?

— Прямо вперед, — ответил Инеб, — сорок шагов, потом налево по гужевой тропе, вверх по склону холма. До самой вершины. Боги, до чего же силен и приятен запах!

Ведомая низменными желаниями, Сторкуль Очист ускорила шаг, чувствуя неясную тревогу. Когда-то давно она предавалась всевозможным порокам, будучи сладкой соблазнительницей на службе того самого демона, которого теперь держала под мышкой, — будто мед в ловушке для ос, мышь в змеиной яме, шлюха у задних дверей храма. И это была весьма неплохая, пусть и вредная для здоровья жизнь. Признаться, порой Сторкуль Очист скучала по тем дням — вернее, ночам. И тем не менее, если бы тот чужеземец и Инветт Отврат не обрекли ее на неминуемую гибель, она вполне могла бы вести новое, безупречное существование рыцаря Здравия, полное чистых (скажем так, в основном) помыслов и следования заповедям здорового образа жизни. Ее уважали бы и боялись, и она все так же возвышалась бы на улицах Дива над убогими толпами жалких людишек, которые не заслуживали ничего иного, кроме ее презрительной усмешки.

И было еще кое-что, о чем мало кто знал. Оздоровительные мероприятия могли бы существенно продлить жизнь, но от вызванного ими чрезмерного перенапряжения люди мерли как мухи. Рядовой горожанин явно не был готов к здоровому образу жизни. Многие становились жертвами постоянных упражнений и переедания овощей. Как оказалось, благополучие доставалось дорогой ценой. Лекари докладывали, что в последнее время пациенты чаще всего жалуются на запоры.

— Вот и получается, — пробормотала женщина, пока они взбирались по тропе, — что городу нужно как следует просраться.

— Ага, для начала, — кивнул Инеб Кашель. — Воистину, требуется хорошая очистка системы. Взрывное изгнание всякого…

— Хватит тебе, — буркнула Сторкуль. — Я говорила сама с собой.

— Мне так не показалось, — приглушенно фыркнул демон.

— И тем не менее.

— Прекрасно, но я слышал иное, вот и все.

— Значит, ослышался.

Демон судорожно дернулся у нее под мышкой, суча цветастыми конечностями:

— Ладно! Извини! Не сердись!

— А у вас неплохо получается, — послышался вдруг чей-то третий голос, доносившийся с вершины в трех шагах впереди.

Сторкуль Очист остановилась, уставившись на незнакомого мужчину.

— В смысле? — спросила она. — Что — неплохо получается?

— Вы ведь чревовещательница, да? Всегда считал, что это весьма захватывающая профессия, преисполненная тайной магии и требующая своеобразных черт психики…

— Она не чревовещательница, — проворчал Инеб Кашель, продолжая размахивать руками и ногами.

Седобородый, изящно одетый незнакомец едва заметно улыбнулся:

— Заверяю вас — вас обоих, — что я весьма благодарный зритель и вас порадует та щедрость, с которой я заплачу вам за ваше выступление.

— Я рыцарь Здравия Сторкуль Очист, а не какой-то ярмарочный шут! Кто ты такой и что тут делаешь? Что это там за твоей спиной — лагерь? Отвечай, будь ты проклят! Во имя Госпожи Благости!

— Ответь ей! — злобно проскрежетал демон.

Незнакомец хлопнул в ладоши, пальцы у него были длинные.

— Воистину великолепно. — (Рыцарь и демон яростно взвыли.) — Просто потрясающе!

Сторкуль Очист швырнула демона наземь и шагнула к незнакомцу.

— Я чую ржаволист! — завопил Инеб Кашель, барахтаясь в пыли позади нее.

Незнакомец отступил назад, подняв тонкие брови.

— Впечатляющий драматизм, — сказал он. — И высшая магия, поскольку я не вижу веревочек…

— Молчать, презренная тварь! — Сторкуль Очист увидела на дальнем краю вершины фургон и двух белых, словно кость, быков, которые тупо таращились в пустоту, как и подобает скотине, — но, когда оба животных повернули к ней головы, она вздрогнула при виде их черных, как оникс, глаз. Неподалеку виднелись остатки костра, а возле каменного круга лежали две бутылки из-под вина. — Ага, алкоголь! Как я и подозревала! — Она набросилась на чужеземца. — Незнание запретов не освобождает от ответственности! Я должна арестовать тебя и…

— Один момент, — прервал ее мужчина, поднимая палец и приставляя его к подбородку. — Может, незнание запретов и не является оправданием, но вот как