Счастливы неимущие (Евангелие от Матфея). Судебный процесс Березовский-Абрамович. Лондон 2011/12 - Михаил Барщевский

О.: Я думаю, да. Он еще находился в тюрьме.

В.: Вы также нам говорите, что вы переехали в Израиль в августе 2003 года и что этот ужин состоялся как раз в Израиле.

О.: Абсолютно точно, но это не имеет отношения к 2003 году, это было намного позднее.

В.: Но Глушкова выпустили в марте 2004 года.

О.: Значит, это состоялось в начале 2004 года.

В.: А что конкретно вы помните, вам сказал господин Патаркацишвили о господине Абрамовиче во время этого ужина?

О.: Именно то, что указано в моих свидетельских показаниях: он сказал, что они рассчитывали, после продажи своей доли в «Сибнефти» господину Абрамовичу, что Глушкова выпустят, но их обманули, и на самом деле этого не произошло.

В.: Это был первый раз, когда вам Бадри это сказал о господине Абрамовиче?

О.: Я полагаю, что да. Я не помню. Причиной, по которой я помню этот ужин, является то, что и Патаркацишвили, и Березовский прибыли в Тель-Авив в одно время. Насколько я понимаю, у Патаркацишвили был какой-то перерыв, он не мог ездить в Израиль из-за своих юридических дел с Россией, и это было такое достаточно заметное событие, что они вместе собрались в Израиле и пригласили меня на ужин и поговорить.

В.: В параграфах 43–50 ваших свидетельских показаний вы даете показания в отношении второго предполагаемого слияния между «Сибнефтью» и ЮКОСом в 2003 году. К этому времени, к 2003 году, вы уже были членом Совета Федерации, Думы, Федерального собрания и так далее, поэтому вы уже не принимали участие вообще в управлении ЮКОСом.

О.: Да, и это немногим отличается от ситуации 1998 года, когда я оставался вторым крупнейшим акционером. Все политические или инвестиционные решения принимались, согласовывались или обсуждались с собственниками, поэтому я, будучи акционером ЮКОСа, был достаточно вовлечен в то, что происходило.

В.: Но вы напрямую не принимали участие в переговорах, которые привели к согласованию и как бы подготовке документов на слияние в 2003 году?

О.: Это абсолютно соответствует первому слиянию, та же линия поведения, я не принимал участия в технических и юридических переговорах или составлении бумаг.

В.: И вы не принимали участия в переговорах, которые тоже в это время шли в отношении дальнейшего слияния новой компании ЮКСИ с какой-то западной нефтяной компанией. Это так?

О.: Нет. Естественно, я не принимал участие в такого рода переговорах, хотя я участвовал в некоторых встречах, скажем так, на верхнем уровне, где я был информирован о том, что происходит это слияние ЮКОСа и «Сибнефти» и переговоры с «Шеврон» и «Эксон Мобил».

В.: Наверное, вы обсуждали этот вопрос с господином Ходорковским?

О.: В рамках того, что мне было интересно или что он считал нужным рассказать мне, мы обсуждали.

В.: До его ареста в октябре 2003 года господин Ходорковский был генеральным директором ЮКОСа. Так?

О.: Ну можно так сказать, да, по должности, по-моему, был президентом, если я не ошибаюсь.

В.: Он также был мажоритарным акционером?

О.: Абсолютно точно.

В.: Вы присутствовали на двух встречах с господином Абрамовичем и господином Швидлером в Израиле после ареста Ходорковского, не так ли?

О.: Да, это так.

В.: Слияние между ЮКОСом и «Сибнефтью» уже стало претворяться в жизнь до того, как арестовали господина Ходорковского и до ваших встреч с Абрамовичем и Швидлером. Это так?

О.: Без сомнения. Это так.

В.: Согласитесь ли вы со мной, что период времени сразу же после ареста Ходорковского был весьма сложным для ЮКОСа?

О.: Не только для ЮКОСа, период после ареста Ходорковского стал сложным и для всех его друзей, партнеров, в том числе находящихся в Израиле.

В.: Но ЮКОС потерял президента, и не было очевидного лица, кто мог бы как бы заполнить собой оставшееся после него место?

О.: Это не так.

В.: Читали ли вы описание господина Абрамовича и описание господина Швидлера в их показаниях о тех встречах, которые у них были с вами в Израиле?

О.: Нет, не читал.

В.: Передайте, пожалуйста, свидетелю 4-е свидетельские показания господина Абрамовича.

О.: Я прочитал их.

В.: Господин Невзлин, то, как господин Абрамович рассказывает, события, которые произошли на этих двух встречах с вами, — это именно то, что произошло на этих встречах. Не так ли?

О.: Нет, не совсем так. Я здесь прочитал описание ситуации, которую рассказал Роман Абрамович, для того чтобы представить себя в выгодном свете.

В.: Не было никакой попытки со стороны господина Абрамовича воспользоваться арестом господина Ходорковского, не правда ли?

О.: Неправда, была.

Г-жа Дэвис: Большое спасибо.

Г-н Гиллис: Господин Невзлин, я хочу задать вам несколько вопросов в качестве перекрестного допроса. Вас спрашивали о вашей недавней встрече с господином Березовским в Израиле. А многие люди знали о том, что происходит у вас эта встреча?

О.: Никто не предпринимал ни разу усилий, в том числе и в последнюю встречу, сделать эти встречи специально секретными. Они достаточно открытые, мы говорим с ним в публичных местах, чаще всего за столиком в кафе, где-нибудь на море в Тель-Авиве или в Герцлии. Я могу сказать, что поскольку мы люди узнаваемые внешне в Израиле, то вполне может быть, что эта встреча стала известна кому угодно. Но я специально ни с кем об этой встрече не говорил. Я не могу говорить за Бориса.

В.: Спасибо. Вам задавали вопросы о том, как финансировался банк СБС и как он финансировал участие в залоговом аукционе, и вы говорили, что господин Смоленский выдвинул два требования. Первое — гарантии от банка «МЕНАТЕП» и второе требование — это личная гарантия. Вы сказали, чья личная гарантия нужна была Смоленскому? Пожалуйста, объясните.

О.: Я сказал, что личная гарантия Березовского в том плане, что Смоленский настаивал на том, что он дает эти деньги под Бориса Березовского, под его авторитет, под его известность в бизнес-сообществе, под его связи и так далее. То есть для Смоленского было очень важно, что эти деньги у него попросил Борис Березовский. Во всяком случае, так было на тот период.

В.: Большое спасибо. Вы сказали, что после залогового аукциона вам интересно было понять структуру владения.

О.: Да, я сказал, что было бы интересно, естественно, знать структуру владения такой крупной заметной компанией на российском нефтяном рынке.

В.: Вы сказали, что вы слышали о структуре владения от господина Абрамовича и от господина Швидлера, а также от господина Патаркацишвили. Помните ли вы, что вам сказал господин Абрамович о структуре владения?

О.: Да, и господин Березовский тоже. После стольких прошедших лет я могу вспомнить только общий смысл. Абрамович говорил мне — и это не один раз было, — что они равные партнеры с Березовским, но у Бориса есть право последнего решения. Он как бы primus inter pares, старший из равных акционеров компании.