Стать смыслом его жизни - Ирина Грин

— Синяк у Кати под глазом — твоих рук дело?

— Это наши отношения, не лезь в них! — вспылил Саша. — Мы не дети, сами разберемся!

— Разберешься ты, как же! Нет у вас больше никаких отношений и не будет! Катьки тебе теперь не видать как собственных ушей, даже не лезь к ней! Я не хочу из-за тебя ссориться с хорошим человеком. Ты это, Саша… Бросай эти свои закидоны. У меня большие планы на будущее, я не хочу иметь в тылу сына, который периодически совершает идиотские поступки. Я тут скоро новый супермаркет открываю — иди ко мне управляющим. Наберешься опыта в торговле…

— Не хочу я в торговлю! Хватит одного торгаша в семье!

— Ага, значит, я торгаш! — Донской-отец замолчал, очевидно, считая в уме до десяти, чтобы не наговорить сыну гадостей. — Ладно, — слегка успокоившись, продолжил он, — не хочешь торгашом, поезжай куда-нибудь учиться. В Европу или в Штаты. Получишь престижный диплом, будешь совсем другим человеком. Что ты зацепился за эти компьютеры? Тут же работать надо, а ты не привык. Нет у тебя привычки к труду! К лени — есть, а к труду — нет. Я в твои годы, знаешь, как пахал? Вот этими самыми руками!

— Я ищу новый заказ. Над темой «Посейдона» работает Богданов, а новый заберу себе и буду делать все сам — от начала до конца.

— Я больше чем уверен, что ты его точно так же бросишь. Никакой заказ, даже самый шоколадный, не способен заставить человека полюбить труд, если в него изначально эта любовь не заложена. Все разорившиеся бизнесмены просто не умели работать. Они хотели получить побольше бабок. Именно получить, срубить по-легкому, а не заработать! Ты и за Сандрой стал ухлестывать в надежде, что ее папочка тебе отвалит деньжат, сознайся, ведь я прав?

— Тебя послушать, она просто монстр какой-то!

— А кто, по-твоему?

— Мне кажется, ее кто-то очень сильно обидел. Может, тот же папочка.

— Ладно, пес с ней, с Сандрой. Что ты думаешь по поводу учебы?

— Пока ничего. Мне надо все хорошенько обмозговать. И закрыть договор с «Посейдоном».

— Мозгуй. Только недолго. Поехали к нам — мать соскучилась, всю плешь проела: где Саша да где Саша.

— Не сейчас. Мне надо на работу. Я приеду. Обязательно.

— Хорошо, ждем, — бросил на ходу Донской-старший.

Александр тщательно побрился, надел свитер, подаренный Катей, и отправился в «Нику». В офисе работа кипела, только Кати не было — она обычно появлялась после обеда.

«Что-то она говорила о практике, — подумал Донской, — или у нее сессия?» Ему очень надо было увидеть Катьку. Непонятные намеки Никиты и отца он пропустил мимо ушей. Не верилось, что Катя могла вот так просто взять и уйти.

— Саша, хотел поговорить с тобой, — сказал Богданов, заходя в комнату. — Ты уж, пожалуйста, не трогай Катю. Я еле уговорил ее остаться. Давай сдадим заказ «Посейдона», а потом тихо-мирно разбежимся.

— О чем ты?

— Я думаю, нам не стоит больше работать вместе. У тебя далеко идущие планы, ради которых ты готов на все, а меня это не устраивает. Я не хочу никому ничего доказывать. И денег, которые я зарабатываю, мне хватает.

— Кстати, насчет денег, — держи, — Донской вытащил из кармана карточку с остатками обналиченного аванса «Посейдона».

— Что это?

— Твоя доля. Ты прости, мне позарез нужны были деньги.

— Неужели нельзя было это сделать по-человечески? Ты же Аньку подставил! А если бы она увидела? Попробуй поставь себя на ее место!

— Ты не представляешь, какая она, эта Сандра! Я тогда был не в себе.

— Я понял, что ты думал не тем местом.

— Хватит. Я же сказал, что это моих рук дело, неужели тебе мало? Обязательно нужно читать морали? Мне уже папаша прочитал. Знаешь, там, на дороге, в снегу, я понял, что нельзя жить так, как я живу, надо что-то менять в своей жизни. А когда ты узнал про деньги?

— Да в тот же день! Только я думал, что ты с Верой едешь, и решил не вмешиваться. Снес «Клиент-Банк», чтобы Анька не увидела, — представляю, что бы с нею было! Выписки из банка забрал.

— А когда узнал, что я не с Верой, все равно поехал за мной?

— Поехал.

— Почему?

— Еще один вопрос, и я начну глубоко жалеть об этом. Все, я пошел, не забудь, что ты обещал не трогать Катьку.

— Да ничего я не обещал! — закричал Донской.

Но Богданов уже вышел из кабинета. Карточка с деньгами осталась лежать на столе.

Донской зашел в готовые файлы для «Посейдона» и попытался сосредоточиться на работе. Но у него ничего не получалось. Мысли крутились вокруг Кати. Неужели она могла вот так просто забыть все хорошее, что между ними было? Он вспомнил ее ледяные ноги, беззащитные ступни и почувствовал приятное возбуждение и уверенность в том, что все еще наладится. Обязательно наладится! Словно в подтверждение этих мыслей хлопнула входная дверь, и до него донесся ликующий Катин голос:

— Отгадайте, что я сегодня принесла?

Очевидно, ей дали понять, что он сидит в кабинете, потому что теперь до Александра доносились только приглушенные смешки. Запищала микроволновка, зашумел чайник — компания собралась обедать. Донской встал, открыл дверь кабинета.

— Здравствуй, Катя, зайди, пожалуйста.

Она улыбнулась.

— Здравствуйте, Александр Дмитриевич, да, конечно, иду.

Он смотрел на нее и не понимал, как она успела так сильно измениться. Ведь не прошло и двух недель с того злополучного дня, когда он объявил, что уезжает с Сандрой. Разве эту женщину он ударил тогда?

— Кать, привет! Я вернулся! — сказал он.

— Я вижу.

— Да, — он полез в карман, достал ободок с блестящей звездочкой, — держи. Ты забыла!

— Саша, извини, но я выхожу замуж за другого.

— Как за другого? Когда?! Почему?!! Этого не может быть. Где ты с ним познакомилась?

— Он подобрал меня в дешевой забегаловке.

— Ну ладно, хватит об этом. Я же извинился!

— Правда? Я не слышала. Но это ничего не меняет. Вся беда в том, что я не люблю тебя. И никогда не любила. Я думала, что смогу, но не получилось. Прости. Мы с Олегом были знакомы до тебя, и мне в жизни никто не нужен, кроме него. Хорошо, что я поняла это до свадьбы. А сейчас я пойду — у меня отчеты. Я дала слово Никите, что доработаю до конца марта. Не заставляй меня нарушать обещание, хорошо? Пожалуйста.

— И что, у меня нет ни одного шанса?

Она покачала головой и вышла из кабинета. Ему хотелось догнать ее, схватить, швырнуть на стол, как тогда, на кухне, чтобы избавиться от ярости, сводившей с ума. Но он остался сидеть в кресле, глядя, как в мониторе разбегаются концентрические окружности, словно от брошенного в воду камня.