Молот Эдема - Кен Фоллетт

– Вот уж точно. Но общественность вы сможете обдурить без проблем. У вас же полно дармоедов, которым именно как раз и платят за то, что они подставляют ручки под задницу губернатора.

– Я самый лучший из них, но я не умею творить чудеса. Дело слишком серьезное. Вам не следовало вмешивать Джона Правдолюба.

– Пока Джон Правдолюб о нас не заговорил, никто не желал ничего слушать! – сердито заявил Пастор.

– Ну, как бы там ни было, теперь дело приняло слишком серьезный оборот, оно приобрело огласку, и губернатор уже не может отступить. В противном случае в штате Калифорния каждый болван с ружьем в руках станет шантажировать власти. А вот вы еще можете отказаться от своих планов.

Ублюдок пытается отговорить меня!

– Съезжайте с автострады, поедем обратно в город.

Ханимун включил сигнал правого поворота и спокойно продолжил:

– Никто не знает, кто вы такие и как вас найти. Если вы сейчас откажетесь от своего замысла, вам удастся избежать последствий. Вы не причинили существенного вреда. Но если вы устроите еще одно землетрясение, правоохранительные органы Соединенных Штатов не успокоятся до тех пор, пока вас не найдут. Невозможно прятаться всю жизнь.

Пастор рассердился.

– Только не надо мне угрожать! – выкрикнул он. – Пока что пистолет у меня!

– Я помню. Просто пытаюсь сделать так, чтобы мы оба не пострадали.

Каким-то образом Ханимуну удалось контролировать ход разговора. Пастора охватило жуткое разочарование.

– Послушай меня, – сказал он. – Есть только один выход. Сделайте заявление сегодня. Скажите, что в Калифорнии не будут строить новые электростанции.

– Не могу.

– Съезжай на обочину.

– Мы на автостраде.

– Съезжай на обочину!

Ханимун сбросил скорость и остановил автомобиль.

Пастору ужасно хотелось его пристрелить, но он сумел с собой справиться.

– Выходи из машины.

Ханимун поставил переключатель скоростей в нейтральное положение и вылез из машины.

Пастор пересел на место водителя.

– У тебя есть время до полуночи, чтобы одуматься, – сказал он и поехал вперед.

В зеркало заднего вида он увидел, как Ханимун пытается остановить проезжавший мимо автомобиль. Машина даже не сбросила скорости. Как, впрочем, и следующая. Никто не остановится.

Пастор посмотрел на крупного мужчину в дорогом костюме, который стоял на пыльной обочине и пытался остановить машину, и испытал удовлетворение. Ощущение, что Ханимун вышел победителем в разговоре с ним, начало проходить.

Ханимун перестал поднимать руку и решительно зашагал по дороге.

Пастор улыбнулся и поехал в город.

Мелани ждала его на том же месте. Он припарковал «линкольн», оставив ключи в замке зажигания, и пересел в «барракуду».

– Что произошло?

Пастор раздраженно покачал головой.

– Ничего, – сердито ответил он. – Пустая трата времени. Поехали.

Она завела машину, и они покинули Сакраменто.

Пастору не понравилось первое место, которое предложила Мелани.

Маленький прибрежный городок в пятидесяти милях к северу от Сан-Франциско. Они остановились на вершине утеса, где сильный бриз раскачивал «барракуду». Пастор опустил стекло, чтобы ощутить запах океана. Ему вдруг захотелось снять сапоги и пройтись босиком по влажному песку, но у него не оставалось времени.

Место оказалось открытым со всех сторон. Здесь грузовик сразу же привлечет внимание. До автострады далеко, поэтому они лишаются шансов на быстрый отход. Но главное в другом: здесь нечего разрушать – всего несколько домиков на берегу.

– Иногда землетрясение самый большой урон наносит во многих милях от эпицентра, – сказала Мелани.

– Но ты не уверена, – ответил Пастор.

– Да, когда имеешь дело с землетрясениями, ни в чем нельзя быть уверенным.

– И все же лучший способ разрушить небоскреб – устроить землетрясение под ним, правильно?

– Если остальные условия остаются неизменными, да.

Они поехали на юг, через зеленые холмы округа Марин, пересекли мост «Золотые Ворота». Второе место, выбранное Мелани, находилось в центре города. Они проехали через Пресидио и парк «Золотые Ворота» и остановились неподалеку от кампуса Университета штата Калифорния.

– Это мне нравится больше, – сразу же сказал Пастор.

Вокруг было полно домов, офисов, магазинов и ресторанов.

– Толчок с эпицентром здесь причинит наибольшие разрушения на побережье, – сказала Мелани.

– Почему? До него же несколько миль.

– Там восстановленная земля. В ее основе осадочные залежи, пропитанные влагой, что усиливает толчки. А здесь земля достаточно твердая. Большинство зданий выдержат землетрясение. Ну а в тех, что обрушатся, нет усиливающей стальной арматуры – дешевые многоквартирные дома, сооруженные на бетонном каркасе.

Ну, это все увертки, решил Пастор. Она просто нервничает.

Видит Бог, землетрясение есть проклятое землетрясение. Никому не известно, что рухнет. Мне наплевать, если будут серьезные разрушения.

– Давай посмотрим еще одно место, – предложил Пастор.

Мелани предложила ему поехать по шоссе номер 280.

– Как раз в том месте сдвиг в Сан-Андреасе пересекает федеральную дорогу 101, там есть небольшой городок, который называется Фелиситас, – сказала она.

Они ехали минут двадцать. Когда до выезда из города оставалось совсем немного, Мелани вдруг крикнула:

– Здесь, здесь! Разве ты не видел знак?

Пастор свернул направо.

– Я не смотрел, – ответил он.

Дорога вела к месту, откуда открывался прекрасный вид на город. Пастор остановил машину и вышел. Фелиситас лежал перед ними как на картинке. Центральная улица идет справа налево, большая часть невысоких зданий обшита вагонкой, машины стоят по диагонали возле крупных зданий. Пастор разглядел небольшую деревянную церковь с колокольней, на север и юг тянулись ровные ряды засаженных деревьями улиц. Здесь все дома были в один этаж. Главная улица резко заканчивалась, и дальше начиналось шоссе, теряющееся среди полей. К северу от города протекала речушка, похожая на трещину в окне. Еще дальше виднелась прямая линия железной дороги, протянувшейся с востока на запад. За спиной у Пастора шоссе уходило к виадуку, стоящему на высоких бетонных арках.

Ниже по склону он заметил шесть огромных ярко-синих труб, уходящих под шоссе, мимо города на запад, и исчезающих за горизонтом подобно огромному ксилофону.

– А это еще что такое? – спросил Пастор.