Несекретные материалы - Дарья Донцова

Через час мы сидели в вагоне поезда Бутовск –Москва, неизвестно почему останавливающегося ночью в Птичьем. На языке роилисьвопросы, но приятель рухнул кулем на полку, и через полтора часа я с трудомрастолкала его, когда экспресс замер на Казанском вокзале. Во всей Москве былотолько одно место, где никто не спросит, почему я заявилась посреди ночи вгриме, под руку с небритым, грязным мужиком, одетым в какие-то непонятныетряпки. Такси повезло нас в район метро «Сокол», в крохотную квартирку Оксаны.

На ранний звонок в дверь подруга откликнуласьсонным голосом:

– Кто там?

– Открывай, Ксюта, это я, Даша.

Послышался шорох, легкий топот, звяканьецепочки, и дверь распахнулась, впуская нас в темную и тесную прихожую.

– Слышь, Оксана, – пробормотала я,спотыкаясь о какой-то предмет, – нельзя ли…

Но тут во всей квартире разом вспыхнул свет.Чьи-то крепкие ладони с силой схватили меня за руки, нога в мужском ботинкепребольно стукнула по щиколотке, давая понять, что следует расставить ноги.

– Стоять! – заорал кто-то над ухом.

В комнате было полно мужчин, пахло потом ичем-то непонятным.

– А где собаки? – вырвалось у меня.

– У Владленки, в соседнейквартире, – ответила машинально Ксюта и вдруг истошно заорала: – Дегтярев,Дегтярев, это не она! Чужая баба с Дашиным голосом! Да поди же ты сюда!

– Слышу, слышу, – произнесполковник, входя в комнату, – незачем визжать. Вид посторонний, авнутренность наша – гляди!

И он жестом фокусника сдернул с меня парик.

Ксюша налетела с воплем:

– Как ты могла! Я чуть с ума не сошла!

Я растерянно хлопала глазами.

– Это, надо думать, господинКорзинкин? – спросил полковник. – Где же прятали бедолагу?

Я открыла было рот, но, вспомнив урокиАркадия, мрачно произнесла:

– Имею право на один телефонный звонок ибез адвоката ничего не скажу.

– Ушла в глухую несознанку, –засмеялся приятель, – и кому, интересно, собралась звонить, как правило,ко мне обращаешься. Ладно, иди умойся, переоденься. Небось вспотела вся! Ты чемтам обложилась? Ватой?

Я ушла в ванную и долго плескалась под душем,смывая грим, грязь и усталость. Когда наконец выбралась наружу, в квартирупроникал серенький декабрьский рассвет.

Полковник и Базиль пили на кухне кофе.

– Где Оксанка?

– На работу ушла, не выспавшись по твоейвине, – огрызнулся Александр Михайлович, – теперь зарежет кого-нибудьдрожащей рукой.

Вот шутник! Я тоже молча налила себе кофе исела рядом.

– Значит, так, ребятки, – ласковопрощебетал полковник, – дров вы оба наломали предостаточно, теперь сообщаподумаем, как из неприятной ситуации выбираться с наименьшими неприятностями.Кто начнет?

Мы с Базилем переглянулись.

– Наверное, я, – вздохнулКорзинкин, – Дашка и четверти правды не знает.

Базиль был более чем обеспеченным человеком.Но хороший капитал заработал не сам, деньги достались от родственников, вчастности, от деда. Николай, обожавший внука, никогда ни в чем не отказывалему, вот Корзинкин и привык, что его вытащат из любой ситуации. Женитьба наСюзетте только прибавила мужику уверенности. Сюзи из семьи богатыхвиноторговцев, она принесла мужу великолепное приданое.

Долгое время приятель, как говорится, искалсебя. Но что-то у него не получалось. Попробовал заняться торговлей – прогорел,решил наладить производство прохладительных напитков – и тоже облом. Потом вголову пришла мысль об издательском бизнесе. Собственно говоря, Корзинкин могжить без хлопот на родительские деньги, но ему хотелось самостоятельно добитьсяуспеха, заслужить почет и уважение…

Издательское дело, как, впрочем, любой бизнес,жестоко к дилетантам, к тому же рынок был давным-давно поделен между крупнымидельцами. Издавать пользующуюся огромным спросом детективную литературу илюбовные романы Корзинкину просто не дали.

Серьезные, пользующиеся популярностью авторыпредпочитали иметь дело с солидными фирмами. Но Базилю удалось найтисобственную нишу. «Голос» начал работать с советскими авторами-диссидентами,издавал книги, которые не имели никаких шансов появиться в СССР. Корзинкин дажеснискал славу борца за правду и справедливость, этакого рыцаря свободы, но, ксожалению, доходов «Голос» не приносил. Наоборот, одни убытки. Приходилось безконца вкладывать в предприятие деньги, франки исчезали, как в черной дыре…Базиль сначала протратил свой капитал, потом влез в деньги Сюзи…

Внешне все выглядело крайне пристойно. У негобыла огромная квартира в престижном округе, дом в Ницце, машина, прислуга.Сюзетта носила дорогие шубки и красивые драгоценности, но настал момент, когдаБазиль понял, что скоро показное благополучие накроется медным тазом, и ему сженой придется, продав все, съезжать в крошечную квартиру, где-нибудь вПантене, одном из самых бедных районов Парижа.

Пришлось бросаться в ноги к деду. Но Николайнеожиданно сурово отказал в дотации, выговорив внуку:

– Не умеешь, не берись. Не стану большеподдерживать твои проекты, деньги текут как вода. Закрывай издательство.

Но Базиль был упрям и, решив самостоятельновыпутаться, заложил квартиру. Стоит ли говорить, что и эта сумма пропала безследа.

Вот таким было положение вещей, когда однаждыутром в квартире Базиля зазвонил телефон. Приятный мужской голос сообщалневероятные новости. У Корзинкина есть родственники в Москве! Встречу назначилив самом центре, в кафе на Елисейских полях. Базиль вошел в переполненный зал ипринялся шарить глазами по столикам. Сидевший у стены мужчина помахал емурукой.

Сначала он показал Базилю семейный альбом.Сомнения у мужика разом отпали, когда он увидел первый снимок – хрупкую молодуюженщину в белом платье и плотного блондина с пшеничными усами. Точно такое жепожелтевшее фото висело в спальне у Николая. И Базиль знал, что на немзапечатлены родители деда. Потом перед глазами почему-то замелькали его личныефотографии.

– Это же я в отрочестве, –пробормотал Корзинкин, разглядывая снимок, с которого на него глядел серьезныймальчик примерно пятнадцати лет, – только вот не пойму, где засняли?

Алексей Никитин засмеялся:

– Не угадали, вы видите перед собой моегоплемянника Тимофея, сына сестры Веры. Но он и впрямь безумно похож на вас, таже масть. Кровь причудлива!