Бонус для монсеньора - Дарья Калинина

– Но это было не так!

– И приготовила отраву ты!

– Чушь! – выкрикнула Светлана, на мгновение потеряв самообладание.

– Светлана, он видел тебя, – печально произнесла Леся.

– Видел и описал.

– Очень точно описал.

– Вплоть до родинки у тебя над верхней губой.

Светлана схватилась за предательскую родинку. Но тут же губы ее скривились в презрительной усмешке.

– Ну и что? Мало ли женщин с родинками над губой?

– Может быть, и немало, – согласилась с ней Кира. – Только этот парень видел тебя. Ты ему здорово понравилась. Так что, если что, он сумеет тебя опознать.

Светлана снова начала бледнеть. Подруги специально не сказали ей, что парень видел лишь то, как Светлана выходит из Марининого дома. А вовсе не то, как оставляет бутылку отравленного ликера у дверей квартиры соперницы. И оказалось, что свои карты подруги разыграли совершенно правильно. Светлана почти спеклась. Но Кира все же добавила:

– А если менты захотят, то они быстро выяснят, что то лекарство, которое оказалось в ликере, ты тоже принимаешь.

– Наверное, и рецепты на него у тебя сохранились, – перебила подругу Леся.

– То… то сама понимаешь, чем тебе это светит!

И Светлана сломалась. Из ее глаз слезы потекли длинными ручьями.

– Но я не хотела! – прошептала она. – Поверьте мне! Я не хотела ее убивать!

– А что хотела?

– Просто, чтобы Марина и ее бабка вырубились ненадолго. Поймите, я сама принимаю это лекарство. Уже много лет принимаю. С тех пор, как Ваня ушел от меня к этой Марине. С тех пор я его пью. И ничего страшного со мной не происходит.

– Возможно, – кивнула Кира. – Но зачем ты хотела, чтобы Марина тоже его приняла?

– Говорю вам, я хотела, чтобы она уснула.

– И что?

– И мы с Ваней забрали бы детей к себе.

– Как это?

– Молча! Уже и день заседания суда назначен.

– Какой еще суд?

– Ну, теперь он уже, конечно, не нужен. Но раньше Ваня хотел отсудить у Марины хотя бы одного ребенка. А лучше двух или всех.

– Отсудить?

– Ну, да. Но было бы лучше, чтобы ко дню заседания дети уже жили бы с отцом. Во всяком случае, я так думала.

– Но зачем тебе-то это было надо? – удивилась Кира. – Ведь это не твои дети?

Светлана помрачнела.

– Не мои. Но это дети Вани. И я знала, что буду любить их как родных. Тем более…

На этом месте она осеклась. Но подруги уже поняли, что она собиралась сказать что-то важное.

– Тем более что?

– Не важно!

– Очень важно! – вцепились в Светлану подруги. – Нет уж, говори!

– Что говорить? Я сама не способна больше иметь детей. Последствия того аборта, который я сделала, когда Ваня ушел от меня к Маринке.

– Ты сделала аборт?

– Да!

– И не можешь больше иметь детей?

– Да! Понимаете, в чем ирония? Я знаю, что могу быть отличной матерью, но детей у меня быть не может. А Маринка… Она родила сразу троих. Но она же была совершенно не способна за ними смотреть! Все деньги, которые давал ей Ваня, во всяком случае, большую их часть, она тратила на себя. А детям оставались крохи. Это было просто жестоко по отношению к таким малюткам.

– Ну…

– Да, вот еще что, Марина с ними даже гулять не ходила.

– Почему?

– Лень ей было! А разве могут дети расти без свежего воздуха?

– Не могут, – растерянно подтвердили подруги.

– А без витаминов могут?

– Наверное, без них тоже плохо.

– Не говоря уж о том, что Маринке просто было не до детей! Ее всегда интересовали только мужики. А дети… Детей она использовала только для того, чтобы тянуть из Вани деньги. Очень большие деньги.

Подруги молчали. Они и раньше понимали, что мать из Марины была самая никудышная. Совсем плохая мать. Но… но убийство всегда остается убийством.

– Я вам уже говорила, – заплакала Светлана. – Я не хотела ее убивать. Не думала, что мое лекарство так на нее подействует. У меня был план. Я приду к Марине, она выпьет ликера, уснет. А я возьму детей. И увезу их к себе.

– В самом деле, – пробормотала Кира. – Нельзя же детей оставлять одних, когда мать напилась, дрыхнет и ни до чего ей дела нет.

– А тут подвернулись мы с Кирой? – спросила у Светланы Леся. – И ты решила, что при свидетелях будет еще лучше?

– Ну, да.

– А ликер ты принесла Марине еще утром?

– Только-только успела вернуться от нее домой. А тут и вы пожаловали.

– Последний вопрос, а Иван Алексеевич знал о том, что ты затеяла?

– Нет! Ваня считал, что детей ему и так отдадут. Но я… Я хотела подстраховаться.

Подруги не знали, что и сказать. Выдать Светлану милиции? Но, во-первых, у них нет прямых улик против нее. И вряд ли они появятся. Никто ведь не видел, как Светлана оставляла бутылку ликера у дверей квартиры Марины. А во-вторых… во-вторых, будет ли лучше детям, если и их приемная мать, которая готова любить и заботиться о них, вдруг исчезнет на долгие годы?

В этот момент в комнату вбежала Ирочка.

– Лана! – кинулась она к Светлане. – Ланочка, смотли, у меня мышка!

Следом за девочкой прибежали и ее братья. И они тоже кинулись к Светлане, карабкаясь ей на руки. И каждый торопился показать свою игрушку первым, усердно тыча пухленькими кулачками под нос женщины.

Девушки переглянулись. Бесспорно, всем трем малышам было хорошо со Светланой. И подруги приняли решение.

– Считай, что мы ничего не знаем, – произнесла Кира, поднимаясь из кресла.

– Вы меня не выдадите? – опешила Светлана.

– Нет. Живи, как хочешь. Бог тебе судья. А мы судить не вправе.

И подруги ушли. Они не сомневались, что приняли верное решение. Но на сердце у них было тяжело.

Как Светлана собирается растить детей, которых сама же и осиротила? Как посмотрит им в глаза и что ответит, когда они вырастут и захотят знать, что случилось с их родной матерью? Впрочем, это все оставалось на совести самой Светланы.

Вот так и оказалось, что преступники, похитившие старичков, Светлану, ее мужа и детей, оказались самыми невинными овечками в этой истории. Никого не убивали. С пленниками обращались очень вежливо, даже баловали их, развлекали. И вообще, всячески старались скрасить их вынужденное пребывание в доме Попугая.