Гармония Джейн - Райан Уинфилд

– Привет, папаша, – сказала она. – Держишься?

Калеб изо всех сил постарался улыбнуться. Он убрал ей со лба налипшие волосы. Лицо его самого было настолько встревоженным, что у Джейн разрывалось сердце.

– Я держусь, – наконец ответил он. – Мне-то что? А как ты себя чувствуешь, малышка?

– И я держусь. Мне ввели обезболивающее. Ног совершенно не чувствую. Хирург сказал: если обнаружится, что аппендикс воспален, будут удалять.

– Как? Оба? – испуганно спросил Калеб.

Этот вопрос рассмешил Джейн.

– Ты когда-нибудь смотрел анатомический атлас? – спросила она, щелкая Калеба по носу. – У человека бывает только один аппендикс.

– Но как же ты будешь жить без него?

– Тысячи людей живут, и ничего, – ответила Джейн. Она залюбовалась Калебом в непривычном для него медицинском облачении. – Знаешь, у тебя прямо врачебная внешность. И при этом – жуткая медицинская безграмотность. Ты даже не знаешь, что такое аппендикс. А посмотришь на тебя – такой крутой доктор!

– Мне достаточно быть крутым отцом, – ответил Калеб.

Он взял Джейн за руку, и она сразу почувствовала: нервы у ее любимого на пределе. Джейн хотелось ободрить его, сказать, что все будет замечательно и совсем скоро он из будущего отца превратится в настоящего. Однако и ей самой требовалось сейчас ободрение и поддержка.

Над занавеской появилась голова анестезиолога.

– Вы что-нибудь чувствуете?

– А что я должна чувствовать?

– Прекрасный ответ. Его мы и хотели услышать, – сказал анестезиолог.

В операционную вошел акушер-гинеколог. Все четверо о чем-то тихо переговорили. Слов Калеб не разобрал, но по тону понял, что это обычный разговор медиков.

* * *

Привычный ход времени нарушился. Теперь время текло для Джейн странными интервалами. Она взглянула на Калеба и продолжила молиться о благополучном окончании родов.

– Сейчас я произвожу рассечение матки, – услышала она.

По ощущениям самой Джейн, ее как будто разрывали надвое и одновременно растягивали. Она схватила руку Калеба, прижала к груди и посмотрела ему в глаза. Калеб был бледен. Прошла минута. Может, две. А затем Джейн услышала самый замечательный в мире звук. Крик ее ребенка. Сердце захлестнула радость. Из глаз хлынули слезы.

Калеб поцеловал ее в лоб.

– Поздравляем, – послышался из-за занавеса голос акушера-гинеколога. – Поверните голову направо и полюбуйтесь на вашу прекрасную дочку. Ее сейчас понесут в теплую комнату.

Джейн приподняла голову, успев смахнуть слезы и увидеть медсестру, которая несла их драгоценного ребенка из холодной операционной в соседнее помещение. Потом она снова легла на подушку, закрыла глаза и поблагодарила Бога, Вселенную, современную медицину, врачей, медсестер и, конечно же, Калеба – замечательного Калеба, отца ее здорового ребенка. Открыв глаза, Джейн увидела, что и его лицо мокро от слез.

– Джейн, мне просто не верится, – качая головой, пробормотал он. – Я так счастлив. Неужели я настоящий отец? Поверить не могу.

– Без тебя у меня ничего не получилось бы… – Джейн сжала его руку. – Ну что, я была права, когда не хотела, чтобы ты красил стены детской в голубой цвет?

– Может, ей и голубые стены понравятся, – сказал Калеб, вытирая слезы.

– Как знать? Может, и понравятся.

Через несколько минут, когда врачи наложили швы, медсестра позвала Калеба в другую комнату. Он вопросительно посмотрел на Джейн.

– Иди, – сказала она. – Дочка тебя ждет.

Джейн казалось, что прошла целая вечность. Она лежала, глядя на дверь. Врачи продолжали свои невидимые действия. Наконец дверь открылась, и в операционный зал вошел ослепительно улыбающийся Калеб со свертком в руках. Подойдя к столу, он чуть наклонился, показывая Джейн их ребенка.

Говорят, лица всех новорожденных младенцев прекрасны, но каждая мать считает, что красивее лица ее ребенка нет. Джейн не была исключением. Она потянулась к ребенку и вдруг замерла, поглядев на стоящую рядом с Калебом медсестру. Та ободряюще кивнула. У Джейн дрожали руки, и потому Калеб ей помогал. Вместе они приложили малышку к материнской груди.

Потянулись минуты благоговейной тишины. По одну сторону занавеса собралась новая семья, а по другую врачи заканчивали творить свое чудо.

– Теперь нам нужно выбрать ей имя, – сказал Калеб. – Все те, что я выбирал, были мальчишечьи.

Джейн посмотрела на Калеба. Он показался ей одновременно старше и моложе, чем несколько минут назад. Он словно взял на себя новую ответственность за что-то очень важное, однако при этом сбросил с плеч груз других забот. Похоже, Калеб был одним из тех редких мужчин, которых отцовство преображает с первых минут жизни их ребенка.

Потом Джейн посмотрела на совершенную маленькую жизнь, которую она держала в руках. На чудо, сотворенное ею и Калебом.

– Нашу дочь зовут Хармони[26], – с улыбкой объявила Джейн. – Хармони Грейс Каммингс.

– А разве ты не хочешь добавить ей и свою фамилию? – спросил Калеб.

Джейн с улыбкой посмотрела на своего любимого мужчину:

– Нет. Как только наша дочь подрастет настолько, чтобы повести меня к алтарю, мы сделаем из тебя женатого человека.

Калеб тоже улыбнулся:

– Я не возражаю. Значит, Хармони Грейс Каммингс.

Он наклонился и поцеловал двух своих любимых женщин.

Прошло три года. Улица, на которой стоял их дом, была запружена машинами на три квартала в обе стороны. Взрывы смеха, долетавшие с заднего двора, избавили курьера от необходимости сверяться с адресом. Дополнительным ориентиром служила гирлянда из белых и сиреневых воздушных шаров над воротами дома.

Курьер поправил галстук и постучался в дверь. Ответа не было. Подождав, он постучался вторично. Наконец дверь открылась.

– Вы вовремя, – сказала ему женщина, открывшая дверь. – Входите.

– Простите, наверное, вы меня с кем-то спутали. Я лишь осуществляю доставку. Могу я видеть мисс Джейн Маккинни?

– Она сейчас занята. Я Мардж, ее подруга. Давайте я приму у вас посылку. – Мардж потянулась к коробке, однако курьер деликатно отодвинул коробку:

– Мисс Маккинни должна расписаться в получении.

– Говорю вам, она сейчас занята. Давайте я за нее распишусь. Неужели это так важно? У нее сегодня знаменательный день.

– Об этом я знаю. Но по нашим правилам вручить посылку я могу лишь адресату.