Альковные секреты шеф-поваров - Ирвин Уэлш

— Не вижу ничего смешного в таких шутках,— процедила Кэролайн.— Очень грубо и неприлично.

Кибби посмотрел на сестру исподлобья. Уже совсем взрослая… Настоящая женщина: сильная, уверенная, красивая…

А он?.. Таки не сделался настоящим мужчиной. Не вышло. Не дали шанса…

Может, еще не все потеряно?

После обеда Кибби удалился к себе, сославшись на усталость. Бутылка виски покорно ждала под кроватью. Он жадно отхлебнул. Золотой эликсир побежал по пищеводу, согревая кровь, загрязняя тело, будоража дух, делая его жестче и сильнее. Кибби почувствовал себя крепким, самоуверенным и таким же бессмертным, как древние качества, одолженные под процент у горького напитка.

Городская знать, богема, представители прессы, бездельники, карьеристы и бесстыжие любители халявы шумной толпой слетелись на открытие «Мусо», нового бара-ресторана Алана де Фретэ. Знаменитый повар явился в дурном расположении духа, которое, впрочем, несколько улучшилось после пары бокалов отменного шабли. Строители клятвенно заверяли, что ресторан откроется к Эдинбургскому фестивалю, и де Фретэ, поверив обещаниям, разослал приглашения массе заморских знаменитостей и видных журналистов. Но возникли осложнения, и открытие пришлось перенести на осень. Теперь хозяин вынужден был наслаждаться набившим оскомину обществом местных шишек, ибо получить в мертвый сезон ту огласку, на которую рассчитывал де Фретэ, могла позволить лишь вожделенная и недосягаемая третья звездочка в справочнике Мишлена.

— Прошу любить и жаловать: мой личный Голливуд!— ядовито комментировал он на ухо корреспонденту «Дэйли рекорд».

Однако напоенный солнцем сок божественного винограда, взошедшего на щедрых глинистых почвах Киммериджа, оказывал волшебное действие, и после четвертого бокала де Фретэ самодовольно признал, что толпа собралась весьма солидная, если учесть, что записные ценители удовольствий как раз в эту пору — между фестивалем и Рождеством — отлеживались по берлогам, переводя дух.

Скиннер явился чуть позже, в компании с Бобом Фоем, который давеча сообщил ему добрую весть о возвращении де Фретэ из поездки в Германию. По пути они для разминки заглянули в бар «У Рика», чем и объяснялось их благородное двадцатиминутное опоздание. Скиннер радостной улыбкой приветствовал внушительный набор бесплатной выпивки. Нервы у него были на взводе, желудок дрожал. Брайан Кибби, похоже, закончил вчерашний вечер кое-чем покрепче вина. Да уж, думал Скиннер, придется как следует вмазать. Он уже успел забыть, как противно и дурно бывает похмелье.

У этого гаденыша, наверное, заначка под кроватью. Надо будет настучать Кэролайн… а еще лучше Джойс. Я ему покажу, как нажираться втихаря! Нашел, чем шутить!

Питейный закуток выглядел солидно и вместе с тем просто. Безыскусные светло-голубые стены выгодно подчеркивали грандиозную стойку бара, отделанную дубом и покрытую тяжелой мраморной плитой. Впечатление довершали сверкающие паркетные полы и утопленные в потолок точечные светильники.

Скиннер украдкой осмотрел публику: тоска, как обычно. По въевшейся привычке он искал симпатичные женские лица, стараясь не думать о Дороти и Кэролайн.

У меня с Кэролайн творится черт знает что. Никак не можем по-человечески переспать! Наверное, потому что она мне напоминает о Кибби… Ну ничего, я этого говнюка отправлю назад на больничную койку, чтоб не путался под ногами,— и тогда его сестричка узнает, что такое настоящий шотландский секс! Должен же я убедиться! Если влечение к ней чисто физическое, то я вернусь в Калифорнию, к Дороти… Но сперва залью баки. Что тут у них есть?

Кстати, надо поискать Грэйми или других ухарей из его банды. Кибби не помешало бы еще разок прочистить жопу без вазелина. Это ему прыть-то поумерит.

Первый фужер шампанского Скиннер опорожнил в несколько профессиональных коротких глотков. Тут его пихнул локтем подошедший Фой — и указал наверх, где висели под потолком различные музыкальные инструменты: электрогитара, похожая на подлинный «Гибсон Лес Пол», концертная арфа, саксофон, грамотно скомпонованная по высоте ударная установка, бас-гитара с двойным грифом — не хватало только невесомых музыкантов, что подплыли бы к инструментам по воздуху и грянули забойную песню. А самым впечатляющим и невероятным был огромный белый рояль, парящий в пяти метрах над стойкой бара на четырех тонких растяжках, что сходились к мощному крюку, вмонтированному в потолочную балку.

Скиннер уважительно поежился.

У него над ухом раздался голос — так близко, что он почувствовал жар дыхания.

— Наверное, думаешь: как они его туда затащили?

— Признаться, да,— ответил Скиннер хозяину вечера, знаменитому шеф-повару Алану де Фретэ.

— С большим трудом, вот как!— объявил довольный де Фретэ и, ухмыляясь, смешался с толпой.

Экий дурак, беззлобно отметил Скиннер, отслеживая дрейф суперповара. Чтобы смеяться таким шуточкам, надо быть либо полным лохом, либо конченным кокаинистом. Де Фретэ, похоже, и то, и другое. Нет, этот тип никак не мог быть его отцом!.. Скиннер усмехнулся: в кругах, где вращался де Фретэ, такая манера разговора с шапочными знакомыми, судя по всему, была нормой. Ляпнуть многозначительную глупость, доверительно изогнуть бровь — и при этом не сообщить никакой информации. Как Джеймс Бонд в версии Шона Коннери. Что неудивительно: у поваров и шпионов много общего. И тем, и другим приходится хранить секреты, держать язык за зубами… Взяв новый бокал, Скиннер отправился бродить по залу.

Вскоре ему стало понятно, что этикет мероприятия, на которое он попал, поощрял скучающее любопытство. Общаться со своими друзьями считалось чуть ли не дурным тоном; приглашенные рыскали в толпе с набором дежурных сплетен на изготовку, пытаясь прилипнуть к чужому разговору, желательно с перспективой обретения новых связей.

Черт знает что, дарвиновский бульончик. Выживание свинейших.

Следуя по пятам за жирным поваром, Скиннер поневоле включился в общую игру. Заметив, что де Фретэ беседует с Роджером и Клариссой, он подрулил и бесцеремонно встрял в разговор.

— Пардон, извините, что перебиваю… Алан, на пару слов.

— А вот и наш юный унионист!— замурлыкала Кларисса, прищурившись и поджав губы.— Сторонник единой Британии. Как вам понравилось наше… э-э… единение на прошлой вечеринке?

— Сожалею, мистер Скиннер, я ужасно занят,— отмахнулся де Фретэ.— В другой раз, в другой раз!

Он вскинулся и рысью убежал к стойке бара.

— Это крайне важно!— крикнул Скиннер ему вслед.— Касается моей мате…

Де Фретэ даже ухом не повел. Разозлившись, Скиннер хотел его догнать и силой принудить к разговору… Но тут ему на глаза попалась официантка с характерными черными волосами, и сердце подскочило к самому горлу.

Девушка, подобно прочим официанткам, была одета в белую блузку, черные колготки и черную мини-юбку, облегающую до боли знакомые формы. Управляясь с подносом, она повернулась в профиль. Сверкнула сахарно-белая улыбка.