Соколиная охота - Вадим Панов

Келле не спалось. Постель из высушенной травы казалась слишком жесткой, воздух – жарким и душным, появившаяся на небе луна – не в меру яркой. Шорохи ночи врывались в хижину, не давали уснуть, непрестанно шептали о чем-то. Но Келле не понимал их, он не слышал слова, только шум. Или это был обычный шорох, какой получается, когда ветер гуляет по саванне, приглаживая пожухлую траву?

Он не слышал, но он чувствовал. Духи неспокойны, они что-то знали, что-то предвидели. А когда на востоке показалась яркая багровая полоска восходящего солнца, Келле наконец понял. Слова больше не были нужны, он увидел то, что видели духи.

Новоиспеченный колдун сунул пальцы в густые волосы и нащупал на затылке маленькую твердую полоску. Откуда бы ни появилась эта штука, она здорово помогала. И духи, похоже, свыклись с ней, они больше не видели никакой угрозы в этой вещице.

Теперь Келле слышал не только духов, он чувствовал каждого из тринадцати маза, кто носил на головах такие же штуки. Он мог повелевать ими, мог видеть их глазами, говорить их ртом. Но мог и вовсе не обращать на них внимания – все зависело от его желания.

Сейчас маза спали. Не время отдыхать, сегодня нужно успеть многое, нужно обязательно сделать то, что задумали духи. Иначе…

Что случится иначе, Келле видел не совсем четко. Но был уверен, что всем – и людям, и зверью, и саванне – грозит большая опасность. Даже духи боялись того, что может произойти, если не постараться всем вместе.

Духи предков заботились о Хаммар, они помогали. Но духи слепы на этом берегу реки, им нужны поводыри, указывающие путь. На другом берегу путь указывал Тому, Сын Солнца, но он никогда не переходил реку, здесь от него ждать помощи духам не приходилось. Келле знал, кого просить о помощи, если договорятся живые, помогут и духи. Только и живым требовался поводырь.

Договариваться с Сумбуру Келле отправил пятерых маза. Остальные занялись подготовкой дома: будили людей, объясняли что делать. Многие были недовольны, ничего, когда соберутся все, Келле расскажет им сам. Ему поверят, за ним стоят духи. Хаммар уже поняли это.

Каждый из тринадцати маза действовал самостоятельно, но выражал волю Келле. Колдуну не приходилось слишком уж сильно напрягаться, чтобы следить за всеми своими подопечными – достаточно переложить внимание на кого-то из них, и он становился тем маза.

Чтобы добраться до Сумбуру, маза потребовалось чуть больше часа. На уцелевшем после Катастрофы, устроенной белыми людьми клочке саванны все было рядом. Саванна стала слишком маленькой, мир сузился, и немногочисленным племенам, изрядно потрепанным толчками, не хватало места для жизни. А теперь и этот мир у них хотели отобрать.

Маза говорили на языке Сумбуру. Их рты двигались, повинуясь воле Келле, его слова слетали с их губ. Соседей удалось уговорить, они выслушали. Никто из парламентеров колдуна Хаммар не пострадал.

Спустя три часа все были готовы слушать. И Хаммар, и Сумбуру.

– Нашему дому грозит опасность, – сказал Келле. Слова получались растянутыми, а речь медленной. Ему приходилось говорить одновременно со своим народом и людьми Сумбуру. – Мы должны объединить наши усилия, призвать на помощь духов – Хаммар и Сумбуру. Без помощи предков нам не справиться.

В обоих селениях повисла тишина. Люди внимали ему. Сумбуру убедили те пятеро воинов, которые приходили к Хаммар накануне. Они видели, что духи защищают Келле, они видели необъяснимое и не поверить пятерым маза, говорившим от имени человека, избранного духами, не могли.

– Мы призовем духов предков вместе – Сумбуру и Хаммар, мы укажем им путь, и они позаботятся о своих людях! Но нужно торопиться, времени мало. Если мы не сделаем этого сегодня, завтра на земле не останется ни Хаммар, ни Сумбуру. Нам нечего делить, мы – дети саванны! Мы – поклоняемся духам своих предков и Сыну Солнца Тому! Мы отстоим свой мир!

Келле слышал восторженные возгласы соплеменников и сдержанное бурчание Сумбуру. Они, впрочем, так же, как Хаммар, плохо понимали, о чем идет речь. Они сомневались. Но вперед вышел высокий мужчина мощного телосложения. По одежде Келле понял, что это колдун Сумбуру.

– Духи Сумбуру тоже обеспокоены, – сказал он. – Но они не говорят, что должно случиться.

– Духи слепы в нашем мире, – объяснил Келле очевидное, пользуясь одним из маза. – Но они чувствуют веяния, что несет ветер с другого берега Великой реки.

Колдун Сумбуру кивнул. Он это знал и без какого-то юнца из племени наглецов, осмелившихся охотиться на земле его народа. Но он тоже чувствовал беспокойство духов, этот Хаммар говорил правильные вещи.

– Хорошо, чего ты хочешь от нас?

Наконец-то Сумбуру готовы выслушать.

– Нам нужно вместе провести церемонию, нужно попросить духов обоих племен помочь. Они готовы объединить свои усилия, но без нас им этого не сделать.

Колдун сделал вид, что раздумывает. Но Келле видел, что тот все уже решил.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Где будет проходить церемония?

– Мои маза покажут тебе, – ответил Келле.

Быстро, очень быстро оба племени подготовили все необходимое. В небо взмыл огонь десятка церемониальных костров, два ряда маза с барабанами выстроились по обеим сторонам от площадки, где должно пройти действо, коровы Сумбуру и два буйвола Хаммар ждали своей участи. Келле и Зенгу – так звали колдуна Сумбуру – стояли в центре, слушая духов. Каждый своего племени. Пока среди духов единства не было.

«Когда?» – спросил Келле отца.

«Мы скажем», – прошептала трава голосом Афы.

Тринадцать маза, готовых безропотно исполнить волю Келле в любой момент, ждали приказа. Глаза их были закрыты. Сейчас они не нужны своему колдуну, но он не отпускал их – Келле был рад любой поддержке Хаммар.

Сапсан лежал на влажном ковре, свернувшись в позу эмбриона и до боли зажмурившись. Его пальцы бестолково скребли по ворсу в заранее обреченной на провал попытке ухватить короткие волоски. Не обремененное смыслом действие хоть как-то удерживало сознание от того, чтобы снова провалиться в пропасть, в ту тьму, что пыталась завладеть разумом Сапсана. Он боялся открыть глаза. Точнее, боялся увидеть то, что по всем признакам творилось вокруг.

Он должен был попытаться, говорил он себе. Сапсан понимал, что уговаривает себя, возможно, зря, что ничего он не должен. Никому не должен – именно это он и пытался доказать… Кому? Наверное, в первую очередь самому себе.

Ему говорили, что поступать подобным образом не стоит. Он знал, что создан совсем для другого. Мог ли он позволить себе жить жизнью обычного человека? Просто жить, будучи самим собой?

Нужно открыть глаза и посмотреть – ответ где-то рядом, не дальше трех-четырех метров.

Самое странное, он ничего не чувствовал. Ни горечи, ни сожаления. Это пугало больше всего, это рождало внутри ярость и желание уничтожать все, что попадалось на глаза.