Опер Крюк. Вор вне закона - Константин Алов

бешеной скорости. Старший опер Крюков вскинул обрез двустволки-вертикалки двенадцатого калибра и дважды нажал спусковой крючок. Выстрелы слились в один, у охотников это называется дуплетом.

Стволы были заряжены тридцатиграммовыми пулями-жаканами. На западе их называют "автостоп". Одна, попав в капот, вырвала его крышку и отбросила ее на лобовое стекло, другая устроила фарш из карбюратора.

Бензин полился по двигателю на генератор, вспыхнул и взорвался огненным шаром. "Волгу" бросило на тротуар. Сбив светофор, машина ткнулась в мощный столб и замерла. Из открывшихся от удара передних дверей вывалились двое. Один тут же вскочил и двумя длинными очередями разрядил в опера магазин автоматического пистолета, вероятно "стечкина". Крюков нырнул за бетонную плиту, едва успев разглядеть его лицо, пересеченое рваной бороздой шрама.

Второй был облачен в милицейскую форму. Он вскинул короткий "калашников" и поддержал напарника огнем. Положение Крюкова становилось незавидным. Стреляли ребята плохо, что было странно для профессионалов. Они садили длинными очередями, из которых лишь немногие пули попадали в так своевременно брошенную строителями бетонную конструкцию, служившую Крюкову укрытием.

Длинные очереди и низкая кучность стрельбы киллеров объяснялись просто. Те еще не оправились от шока, вызванного взрывом и столкновением со столбом. Но долго так продолжаться не могло. Позиция Крюкова, несокрушимая в лоб, могла оказаться ловушкой, если бандиты догадаются разойтись в стороны и взять опера в клещи, ему наступил бы верный кердык.

Справа виднелся соблазнительный угол дома. Темно и выступ — от гранаты прикроет. Но до него пришлось бы бежать по совершенно открытому месту

Крюков перекатился в сторону за невысокий парапет. Он не сразу сообразил, что это стена, пока в мозгу не всплыл знакомый с детства лозунг: "Пользуйтесь подземным переходом". Действительно, боевые действия, а особенно скоротечные огневые контакты, в городских условиях бывают подчас весьма специфичны.

Крюков птицей пронесся по слабо освещенному переходу, рискуя сломать ноги в потемках. На другой стороне его, естественно, не ждали. Киллеры торопливо расстреляв боезапас, поспешно меняли магазины. Толстяк в форме вскочил от неожиданности и получил большую свинцовую пулю прямо в живот.

Крюков подозревал, что под милицейским кителем у него бронежилет, но это дела не меняло. Толстяка швырнуло на асфальт, при этом один ботинок у него слетел как от удара автомобиля, что свидетельствовало о летальном исходе. Он неподвижно растянулся на мокром асфальте мостовой. Лицо его представляло собой сплошную кровавую маску.

Крюков приблизился к нему, как подходят к убитому медведю — с тщательно перезаряженным оружием наготове. Снова послышался шум мотора. Скрипнув тормозами, рядом остановился патрульный "форд". Из него как чертики из коробочки выскочили двое бойцов в камуфляже. Руководил ими лейтенант. Патрульные, сохраняя безопасную дистанцию, приблизились к горевшей "волге". Лейтенант следом за ними подошел к телу в милицейской форме и мыском сапога ткнул в безжизненный лоб. Потом повернулся к оперу. Кивнул.

— Спекся майор. Слышь, Крюк, за что ты его так жестоко?

— Не люблю мусоров, особенно тех, кто выше меня по званию, — проворчал тот в ответ.

— А если серьезно?

— Сам не видишь? Я этого кабана пасу по всей Москве. Знаешь, чей на нем китель? Помнишь сводку — расчлененный труп майора Мурашова в Царицыно нашли? Он у нас замом по оперработе был. Сколько водки вместе выжрали! Так вот, этот китель — его.

— Ты правда уверен, что мундир тот самый? — неуверенно спросил лейтенант.

— Абсолютно. Хочешь — проверь сам. У него на спине пятно от портвейна должно остаться. Это я его случайно облил. Не люблю, когда кто-то убивает моих корешей.

Постовые перевернули тело на живот. Один из них удивленно свистнул.

— Слушай, а его, похоже, многие не любили.

— Не понял! — обернулся лейтенант.

— В спине три дырки. В него стреляли, причем не так давно. И после этого он смог вести машину и?

Крюков наклонился и постучал убитого по спине. Послышался глухой звук.

— В критические дни не забудь надеть бронежилет "Кора". Будешь чувствовать себя сухо и уверенно.

— А как же ты его зашмалял?

— Свинцовая пуля двенадцатого калибра, конечно, тяжелого броника не пробивает, но причиняет огорчение, не совместимое с жизнью.

Он подобрал выпавшую из кармана кителя убитого записную книжку, пролистал и небрежно сунул в карман своей куртки. В хозяйстве сгодится.

— Как будем клиентов оформлять? — спросил его лейтенант. — Нас в палку впишешь?

— Хотите, на себя запишите, хотите — как несчастный случай при неосторожном обращении с бутылкой пива. Типа — уронил на ногу и умер от болевого шока, — махнул рукой Крюков. — Меня здесь вообще не было.

— А тебе что, палки не нужны? — удивился лейтенант.

— Смотря какие. Меня прокурор еще по предыдущему применению оружия раскручивает, — признался бравый опер. — Так что мне эти лавры без надобности. Я лучше его запаску заберу, все равно ему теперь без надобности. А то мою кто-то вчера спер, когда я тачку возле прокуратуры ставил.

Он открыл багажник покореженной машины, достал оттуда запасное колесо и откатил его к своей "волге", стоявшей в стороне у тротуара. Лейтенант и патрульные с интересом следили за его манипуляциями.

— Слушай, Крюк, а твоя тачка в натуре пуленепробиваемая? — спросил один из постовых, ветеран службы, мужик лет тридцати пяти — сорока.

— Ага, буркнул в ответ опер. — Бронированная как танк "Иосиф Сталин". Ее ни "макар", ни "калаш" не берет. Только водяной пистолет.

— Не свисти.

— Легавым буду, — побожился Крюков. — Броня толстая, но старая и ржавая, от воды может рассыпаться. Эта колымага когда-то в "девятке" числилась, в сопровождении. Впереди колонны членовозов тараном ходила. Я ее как металлолом выкупил, а бегает, как новая. Только мыть не надо, чтобы не развалилась, и дырки в легком корпусе жвачкой заклеивать.

— Командир! — позвал патрульный, карауливший второго бандита. — Он оклемался!

Лейтенант, Крюков и сержант подошли к ним. Лейтенант взял протянутый ему патрульным бумажник киллера.

— Что? — он заглянул в паспорт. — Ираклий Луарсабович Еклмнишвили! Издеваешься, гад?

Крюков тоже заинтересовался бумажником. Он вытащил из него толстую пачку долларов.

— Сколько здесь? — спросил он, сопровождая удар пинком под ребра.

— Десятка, — нехотя выдавил бандит.

— Я передам их попу, у которого вы угробили тачку. Если захочешь, представлю расписку.

— А пошел ты, могитхан! — огрызнулся пленник.

— Какой хан? — прикинулся простаком Крюков. — Ладно, я поехал. С этим горным бараном осторожнее, лучше всего убейте его при попытке к бегству.

Он сел в машину, завел ее и не спеша тронулся. Патрульные молча проводили глазами ржавый задний бампер с номером "00–07 МКМ", позаимствованный Крюковым при обмене номерных знаков у заместителя министра внутренних дел.

* * *

Крюков остановил машину возле церкви. От дома священника разносился волшебный аромат горохового супа,