Проект "Сфинкс" - Андрей Ивасенко

— Быстрее! — воскликнула девушка и бросилась к клети. — Пока мертвяки до нас не добрались!

Николай последовал за ней.

— Оставь дверцы открытыми! — крикнула девушка. — Если Тимофей Романович до сих пор жив, то он запрыгнет к нам на втором уровне.

Воронов, не отрывая взгляда от живых мертвецов, нащупал верхнюю кнопку и надавил.

Лифт дернулся, покачался из стороны в сторону и медленно пополз вверх, плавно набирая скорость.

Лиса достала гранату и швырнула в сторону мертвяков. Гулко грохнуло, полыхнуло пламя взрыва. Пол платформы под ногами людей задрожал и стал раскачиваться, как корабельная палуба во время шторма. А затем и без того слабое освещение погасло. Вероятно, один из осколков перебил какой-то силовой кабель. На корчащиеся тела мертвецов посыпался сноп искр.

— Ты что натворила? А если бы лифт остановился? — возмутился Николай. — Как же нас профессор теперь заметит, если темно, как у крота в жопе?

— Заметит, если жить захочет, — немного цинично заявила Лиса. Приблизившись к краю платформы, она глянула вниз и добавила: — Включи прибор ночного видения, а то действительно, как… у крота.

Но профессор Боголюбов не присоединился к ним. Посадочная площадка второго уровня пустовала.

Декабрь 2010 года. Антарктида.

Земля Королевы Мод.

С пересохшим ртом и с сердцем, стучащим в груди, как отбойный молоток, Николай Воронов первым выбрался из лабиринта пещеры в оазис. Осмотрелся. Все осталось на своих местах: и озеро, и отвесные скалы, и лагерь…

Несмотря на усталость в Николае неожиданно проснулись свежие силы, «второе дыхание», как говорят спортсмены. А также заурчал желудок — вернулось чувство голода, отодвинув на миг из мыслей грозящую опасность: оказаться в зоне ядерного взрыва. Очень захотелось что-нибудь съесть. Но умирать с ложкой в руке — не комильфо для такого везунчика, как я, решил он. Остановившись, Ник с наслаждением вдохнул свежий воздух, подставив лицо под ласковые лучи полярного солнца, ослепившие его до слез. И от удовольствия закрыл на пару секунд глаза.

Погода была отличная. В оазисе стояло затишье и даже не верилось в то, что скоро здесь должно произойти.

«Господи, я жив! Жив!» — возликовал Ник. Внутри него, точно марш победы, играл своеобразный рок-н-ролл, который многие глупо называют эйфорией.

— Чего остановился?! — послышался сзади голос Лисы. — Вперед! Экскурсия закончена! До взрыва — полчаса!

Николай обернулся, посмотрел на девушку, у которой в глазах одновременно играли волнение и отблески радости, и готов был стиснуть ее в своих объятиях и расцеловать. На его губах играла улыбка, в глазах же светилась неприкрытая радость. Но — сдержался, памятуя о том, что повода ему никакого не давали, а за подобное проявление эмоций можно было и оплеуху схлопотать. Характер у Лисы крутой. Плюс ко всему она, похоже, еще и беременная, как он догадался ранее, а уж с этими шутки плохи — состояние непредсказуемое, зачастую нервное. Эх, эти рамки приличия всегда выползают там, где не следует, слегка огорчился Ник.

Девушка окинула Воронова взглядом с головы до пят и сказала:

— В лагере могут остаться враги. Будь очень внимателен. Я пойду первой, ты — следом. Нам нужно добраться до снегоступов в тягаче. Огонь веди очередями, только на поражение, и ни в коем случае не поворачивайся к противнику спиной и не останавливайся. Понял?

Ник кивнул, вскинул пулемет на плечо, как это обычно делают «солдаты удачи» в пафосных голливудских боевиках, и одарил ее еще более открытой улыбкой, обнажив ряд крепких зубов. С Лисой он был полностью согласен: к ранцу прикреплен раненный Шельга, и командира нужно оберечь от пуль. Затем перевел оружие наизготовку и побежал вслед за удаляющейся девушкой.

Миновав метров двести, они остановились, не веря глазам. Возле одной из палаток стоял небольшой вертолет с обвисшими к земле лопастями винта, а рядом с ним… улыбающийся Тимофей Романович Боголюбов.

— Ну, чего застыли, молодые люди? — пробасил профессор из-под своей роскошной бороды. — Скидывайте амуницию, вертолет, чай, не индийский слон, такой вес не потянет. И — айда отсюда!

— Профессор! — воскликнул Ник. Чувства переполняли его. — Как вам удалось выбраться? Мы думали, что вы… И откуда появилось это летающее чудо?

Боголюбов деловито почесал бороду.

— Рано хороните, — усмехнулся он. — Как выбрался? Ножками, Коля, ножками, и очень-очень быстро. А вертолет — трофей, сюрприз, так сказать. Я сложа руки не сидел. Пришлось маленько повоевать на старости лет. Троих охранников успокоил навеки, а пилота, к сожалению, не уберег — хотел смыться, авиатор хренов, через ущелье, но его камнями там и привалило. Сами растяжек понаставили, на них же и попадаются, не живой он теперь.

— А еще говорят, один в поле не воин, — похвалил его Воронов. — Лузеры, блин!

— В ущелье произошел обвал? — спросила Лиса.

— Ага. — Профессор стоял на месте и внимательно смотрел то на Воронова, то на Лису. — Конкретно камней насыпало. Теперь один путь — драпать по воздуху. Надеюсь, кто-нибудь из вас умеет управлять этой штукенцией? — Его рука указала на вертолет, а взгляд остановился на болтающейся ноге позади «эска» Воронова. — А командир, он…

— Жив, — тут же отреагировал Воронов, — но без сознания.

Лиса деактивировала свой экзоскелет, выбралась из него, достала из ранца небольшой рюкзак и взглянула на Николая:

— Чего замер? Бросай «эска», он нам больше не понадобится, и тащи командира в вертолет.

Николай выполнил команду, отстегнул ремни своего ранца, закинул тело на плечо и поволок Василия к вертолету, бросая короткие взгляды на Боголюбова. Почему он не помогает ему? Да и ведет себя как-то очень странно. Ник даже растерялся. Чем ближе он приближался к профессору, тем сильнее его мысли подтачивала необъяснимая тревога, перераставшая в подсознательный страх. Как детский страх перед темнотой и появившейся тенью на стене. Как страх загнанной в угол жертвы от скрипа половицы за дверью, за которой притаился безумец с окровавленным ножом. И когда до профессора оставалось не более десяти шагов, Николай остановился, аккуратно положил тело майора на землю, медленно выпрямился и уставился на профессора круглыми глазами. У него даже челюсть отвисла от внезапной догадки.

— Тимофей Романович, — начал он осторожно, — вы ходите… на своих ногах? Вы…

Рот Боголюбова искривился в какой-то презрительной ухмылке, взгляд изменился.

— Заметил-таки подмену, Коля? Рад за тебя, ты наблюдательный мальчик, весь в деда… Где пульт активации ядерных зарядов? — Профессор быстро запустил руку за спину, достал пистолет и направил на Лису. — У нее… или у тебя? — Ствол «дружелюбно» переместился на Николая.

— Да ты хоть Деда Мороза сыграй на детском празднике, все одно в тебе видна подлянка с мутацией, — хмыкнул Воронов. — Ты кто такой? Если в тебе осталось хоть чуточку человеческого разума, ты обязан нас пропустить. Ведь осталось, а?