Свое время - Яна Дубинянская

Впрочем, когда наши пути разошлись, я был не очень-то и стар.

Значит, у него есть еще и армия. Как у любого приличного диктатора, ну-ну. Армия фанатиков, прожигающих жизнь на самых высоких скоростях — мои несчастные экво! — и готовых на все ради постоянной дозы драйва, своего рабочего времени. И я не удивлюсь, если эти его спецохранцы уже бьют копытом, застоявшись в обороне своей Окружности. И поглядывают в направлении наших задворок.

— Периферийное ведомство знает о твоей спецохране?

Эжен выписывает в воздухе кистью руки неопределенную восьмерку:

— Видимо, да. У них свои сложные профессиональные отношения, не вижу смысла вникать.

А меня привлекли, вероятно, для того, чтоб я вник. И ка­ким-то образом повлиял на расстановку сил… Действительно, если наша с Крамером встреча запланирована, то уж точно не ради стариковской и тем более юношеской ностальгии. Черт, могли бы меня получше информировать, вместо того чтобы играть в свои многоступенчатые манипуляции. Что-то здесь все равно не сходится, что-то не так; получается, Аластер Морли со товарищи были прекрасно осведомлены и о расслоении плебс-квартала, и о расщеп­лении эквопотока на нужды классового общества… стоп-стоп-стоп.

— А почему ты расщепляешь эквопоток перед входом в накопитель? Разве на выходе не удобнее?

Смотрит удивленно:

— Конечно на выходе.

Значит, и это была подстава, сетевая инсценировка для тебя лично, влиятельный старик Эбенизер Сун. Которого они сочли за лучшее считать за идиота.

Плевать. Я пришел сюда, чтобы забрать Игара. И мне глубоко начхать на то, что планировали на этот счет Морли с его Периферийным ведомством, чего хотел от меня диктатор-мальчишка Эжен Крамер и смогут ли они когда-нибудь договориться. На финансируемых мною спецохранцев и растущую реальную опасность плебс-квартала тоже пока плевать, у меня еще будет время все это обдумать.

Но с Игаром я должен решить вопрос прямо сейчас.

На глазах у Эжена достаю мобилку и набираю номер. Гудки накатываются друг на друга плавно, как волны, мерно отсчитывая правительственное, можешь гордиться, старый сноб Эбенизер Сун, время. Успеваю сообразить, что рассинхронизация не даст нам нормально пообщаться, вот черт; ладно, сейчас мне важно, чтобы он просто отреагировал, нажал клавишу ответа. И мелодичное динь-дилень, абонент не отвечает, повторите попытку позже. Но я повторяю сразу же, и мерзопакостная дрожь-предчувствие ползет между лопатками; абонент не отвечает… Конечно, он может попросту не слышать. Или не считает нужным искать телефон, занимаясь чем-нибудь поинтереснее в каком-нибудь, как они тут называются?.. дом-сексе, что ли?..

Эжен смотрит с любопытством.

— Говорят, в твой мир то и дело перебегают из нашего, — элегантно меняя тему, продолжаю светский разговор. — Гости. Вы их тепло встречаете, и они, как правило, остаются. Неужели правда?

— Почему «как правило»? Всегда.

— И каким образом ты их, гм, убеждаешь?

— Я? Это совершенно естественный процесс. Когда человек из вашего мира, из своей замкнутой соты-хроноса попадает в наше общее время, единое время мира-коммуны, он вдруг осознает, что не одинок. А это важно, Эб. Важнее нет вообще ничего. Это самоощущение на уровне биологии, человеческого устройства. Человек — стадное животное, коллективное существо, он не может один. То есть приспособиться-то можно ко всему, вы всегда так живете, я знаю. Но стоит сорвать эту вашу чертову оболочку, хронос, уничтожить одиночество — и по контрасту обрушивается такое счастье… Разумеется, они остаются. Никого не приходится принуждать.

— Ты лично контролируешь каждый случай?

Пожимает плечами:

— Зачем?

А он и не может ничего контролировать. Из его правительственного времени легко наблюдать за сменой поколений и формированием социальных парадигм, удобно выращивать пачками новых людей; но один конкретный человек в коммунальном времени — для Эжена это быстро, слишком быстро. Да и неинтересно, по сравнению с глобальными категориями.

— Вип-гостей, конечно, ведут спецохранцы, — признается он. — Чтобы ничего не случилось.

Получается, меня всю дорогу сопровождали и те и другие; становится смешно. А Игара?!

Перезваниваю. Не отвечает.

Чтобы ничего не случилось. Что с ним могло тут произойти, пока мы треплемся неспешно в правительственном времени, болтаем ни о чем, так, из чистой ностальгии, в поддержание беседы, ради роскоши, я бы выразился, человеческого общения?!

Смахнув Женьку на слепое пятно, на периферию сознания, набираю второй номер, каковым располагает память моей мобилки: недолго искать.

— Слушаю, — стрекочет на ультразвуке человек-насекомое. Еще не слишком ускорился, слава богу. Еще можно с ним говорить.

Выдаю визгливой скороговоркой:

— Где Игар? В данный момент? Вы же его ведете, Морли? Что с ним?

И тут же вспоминаю: он сам говорил мне, что не ведут. Конечно, Игар же не вип-гость, как я, он просто мальчишка, и, сыграв свою роль приманки для меня, перестал быть им интересен. Но это могло быть вранье, спецслужбы всегда врут, не могли они вот так просто выпустить его из-под контроля…

Аластер Морли чирикает недовольное; наверное, в синхронном режиме это были бы убедительные пояснения для старого паникера Эбенизера Суна, а возможно, и ценные указания заняться настоящим, предписанным мне делом. Но он для меня слишком быстр, и я понимаю только одно: нет. Он правда ничего не знает об Игаре.

Остается только Эжен. Он смотрит с любопытством, Женька Крамер, которого меньше всего волнует судьба отдельно взятой человеческой песчинки. Ему просто интересно, откуда у меня такое странное выражение лица. Но, в конце концов, может же он хоть что-то — в его вотчине, в собственном своем мире!..

— Распорядись, чтобы они его нашли. Твои спецохранцы.

Женька делает круглые глаза:

— Кого?

— Моего правнука, Игара Суна, — чеканю, чтобы он проникся, юный диктатор, с которым нам еще обсуждать судьбы мира; но потом, сильно потом. — Он здесь. Я должен знать, что с ним. Это важно.

Ни черта он не понимает, и я повторяю:

— Мой правнук. Игар Сун.

Назвав его имя, вдруг осознаю всю безосновательность и нелепость моих страхов. Почему ты решил, что с ним должно было что-то случиться? С мальчишкой, который проникается сейчас, тьфу, своей биологической сущностью стадного животного. Не сомневайся, ему гораздо лучше, чем тебе, обманувший биологию и потому навсегда одинокий старик Эбенизер Сун.

Женька достает мобилу. Она у него тонкая, серебристая, красивая игрушка немыслимо давних времен. Интересно, ведь для того, чтобы отдавать по ней приказы, необходимо синхронизироваться: выходит, его непосредственным подчиненным тоже доступно — иногда — правительственное время?..