Последний ход за белой королевой - Олег Агранянц

* * *

Через час мы знакомились с милым доктором Бутикой. Тот говорил и по-английски. Мальвина отвечала за меня.

Узнав, что она русская, синьор Бутика решил сказать ей приятное:

– О, я много слышал о вашей стране. Моя дочь живет в Португалии. Она мне писала об ужасной войне, которая была в Европе… Постойте, когда же это было?

Простейший подсчет подсказывал, что могло это быть лет сорок пять тому назад. Отсюда можно было вычислить примерный возраст хозяина.

– Ты хорошо говоришь по-английски, – не удержался я от комплимента, когда мы по крутой лестнице поднимались к себе на третий этаж.

– Так, учила, – отмахнулась она.

А я подумал: «Эта меня еще удивит! И не раз!»

Квартира нам понравилась.

* * *

Первых несколько дней ушло на доведение квартиры до европейского стандарта и приобретение необходимой домашней утвари. Служанка доктора, Мария, сопровождала нас по магазинам, торговалась, учила Мальвину, что и как покупать на базаре.

Потом нас познакомили с другой Марией, родственницей Марии первой. Эта другая Мария приходила к нам каждый день по утрам, убирала квартиру, мыла посуду, стирала белье, ходила вместе с Мальвиной за продуктами. А главное, приносила хлеб. В этом городе хлеб – белые круглые, довольно крепкие булочки двух размеров – продавался прямо в пекарнях и только два раза в день: рано утром и в час дня. Без нашей Марии мы бы регулярно оставались без хлеба. Кроме того, наша Мария оказалась бесценным преподавателем португальского языка. Не обладая большим запасом слов, она обладала знанием всех местных новостей и неукротимым желанием довести их до нашего сведения.

Любезнейший дон Алберту прислал нам на выбор четырех возможных преподавателей португальского: двух женщин: школьницу старшего класса и пожилую учительницу – для Мальвины, и двоих мужчин для меня – студента и преподавателя. К удивлению учителей, мы наняли их всех. Более того, решили, что будем заниматься вдвоем по часу каждый день, включая воскресение.

Через неделю я отправился в торговую палату города. Вместо ожидаемого мною провинциального спокойствия я увидел торопящихся куда-то чиновников в белых рубашках и галстуках. Иногда появлялись чиновники в таких же рубашках с галстуками, но в светлых пиджаках, очевидно, рангом повыше. Эти перемещались помедленнее, и лица их выглядели более озабоченными.

Председатель палаты, владелец местной консервной фабрики, принял меня в уставленной какими-то макетами комнате.

– Это замечательно, что вы решили инвестировать в экономику нашего города.

После обычного в подобных случаях, но на удивление краткого обзора «выдающихся» перспектив Сан Бартоломеу председатель перешел к конкретике:

– Чем мы вам можем помочь?

Я объяснил, что мне надо. Мне показалось, что он уже был в курсе моих проектов, это и понятно, город небольшой.

– Если вы не возражаете, пройдем к синьору Порталью.

Синьор Порталью, высокий красавец в традиционно белой рубашке с ярким галстуком, восседал на втором этаже.

– Я знаю, вы интересуетесь помещением для салона по торговле новыми и подержанными автомобилями европейских марок.

– Мне бы хотелось помещение для салона и для ремонтной мастерской, – добавил я.

– Это понятно, – поддержал меня синьор Порталью. – Очень правильное решение. Я могу вам кое-что показать.

Через час мы рассматривали брошенную мастерскую на окраине города.

На обратном пути я заехал в банк. Конечно, синьор Алберту был уже в курсе дела.

– Это неплохое место для салона. Имеющиеся мастерские и бюро нетрудно отремонтировать. Есть только одно препятствие: хозяин живет в Рио, и его права на эту территорию и строения нужно подтвердить. Он их унаследовал от своего дяди, но юридически пока не оформил.

– Сколько может уйти времени на оформление?

– Не меньше двух месяцев. Но зато цена вполне приемлемая.

Через день я познакомился с адвокатом, синьорой Исидорой, которая начала оформлять покупку.

* * *

Следующим на очереди был визит в собор, туда я направился вместе с супругой.

Хорошо марксистски подготовленный, я был убежден, что основное предназначение любой церкви состоит в поддержке сложившегося строя. Поскольку я прибыл в этот маленький город как предприниматель, значимый для его экономики, то мое место должно быть среди имущих. Поэтому визиту в собор я придавал большое значение.

В соборе нас встретил падре, крепыш маленького роста, суетливый и улыбающийся.

Я признался ему, что мы с супругой хоть и католики от рождения, но длительное пребывание в странах, где религия преследуется, отдалило нас от церкви. Однако и я, и моя супруга всегда старались придерживаться христианских канонов.

– Конечно, бывали случаи, – Мальвина укоризненно посмотрела на меня и улыбнулась.

Улыбнулся и падре:

– Меня зовут Джованни.

– Вы итальянец? Тогда мы сможем перейти на итальянский.

Дон Джованни обрадовался:

– В городе много итальянцев и выходцев из Европы. Поэтому ваша идея продавать европейские машины будет иметь успех.

– Вы получили весть о моих намерениях свыше, дон Джованни, или узнали от прихожан? – пошутил я.

Шутка была встречена положительно.

– Весть свыше. Но это вторая весть. Первой была информация о приезде в наш город очень делового человека с очень красивой женой.

Я перевел Мальвине слова падре. Она кокетливо улыбнулась.

– Разрешите нам заходить к вам в собор, – попросил я.

– Конечно. Вы можете это делать всегда. Церкви много ближе неверующий, не совершающий предосудительных деяний, чем прихожанин, погрязший в грехах. Кроме того, может наступить такой день, когда вам захочется узнать больше о делах церкви.

«И пожертвовать ей что-либо», – продолжил я про себя и задал, наконец, обязательный вопрос, ответ на который должен быть длинным, но после которого можно уходить.

– Когда построен собор?

Собор действительно оказался старинным и рассказ о нем занял почти час.

Через месяц с нами уже здоровались на улицах и на набережной, излюбленном месте прогулок состоятельной публики, особенно по вечерам, когда спадала жара. Торговцы на рынке, продавцы в магазинах уже знали, чему мы отдаем предпочтение. Пару раз мы посетили лучшие рестораны города. Раньше бразильская кухня мне представлялась острой, однако все, что мы пробовали, отлично согласовывалось с умеренным пристрастием к специям среднестатистического европейца.