Прощальный поклон капитана Виноградова - Никита Филатов

Редактирование, набор на компьютере, верстка, многократная корректура, художественное оформление каждого очередного тома… Все это официально оформлялось трудовыми соглашениями и соответствующим образом оплачивалось через кассу.

– Хм-м?

Вообще, с точки зрения нормального современного россиянина, такое ведение бизнеса было, скорее, даже просто неприлично, чем глупо. И уже само по себе наводило на смутные подозрения…

Ибо не нами, а в глубочайшей древности еще замечено – достовернее всего выглядит документ, который подделан.

– Ну-ка! Проверим…

Владимир Александрович пролистнул пару страниц назад. Потом выписал себе на листок основательную колонку из цифр и фамилий.

Приготовился работать дальше, но в этот момент, как всегда совершенно некстати, напомнил о своем существовании радиотелефон.

– Слушаю, Виноградов.

Трубка молчала – с какой-то почти нескрываемой неприязнью.

– Слушаю! Говорите.

Опять тишина. И не механическая, а вполне агрессивно-одушевленная.

– Вас не слышно… Попробуйте перезвонить!

Владимир Александрович нажал на кнопку отбоя и некоторое время просидел молча. Спохватился, выглянул в окно – слава Богу! Машина с людьми из эстонской спецслужбы стояла на прежнем месте.

Адвокат с наслаждением выругался и только после этого перешел к следующему разделу финансовой документации «Первопечатника».

Судя по всему, систематической реализацией детективной серии занимались, помимо самого издательства, три постоянные торговые фирмы. Они брали у господина Удальцова оптом сразу же весь пятидесятитысячный тираж очередного выпуска – и таким образом становились монопольными обладателями нового детектива на книжном рынке.

При валютной себестоимости каждого экземпляра примерно в доллар и десять центов, в «первые руки» Андрей Маркович отдавал их всего по полтора доллара. И выгодно это оказывалось обеим сторонам.

Потому что «Первопечатник» избавлял себя от забот по сбыту, а оптовые покупатели без конкуренции могли накручивать на единицу приобретенной продукции какие угодно торговые наценки.

Владимир Александрович вспомнил, за сколько он купил тогда те два тома, – и покачал головой… Видимо, крупные фирмы-партнеры сбывали книги еще дальше по цепочке – мелким оптовикам, ларечникам и в магазины, так что до покупателей они доходили уже по рублевой цене, намного превышающей три доллара США.

Впрочем, дальнейшая динамика реализации выпущенных тиражей руководство «Первопечатника» беспокоила мало. Деньги по каждой сделке приходили в течение трех – пяти банковских суток, правда, по безналичному расчету.

Тут вам не «черный нал», тут все на виду…

Но даже с учетом выплаты сумасшедших налогов рентабельность получалась завидная. Причем полученные средства без задержки снова и снова пускались в расширенное книжное воспроизводство: конвертировались, переправлялись в Эстонию, а оттуда возвращались в виде новых тиражей.

Цепочка работала безотказно. Работала, посрамляя скептиков и маловеров, уверявших, что в нашем государстве делать бизнес без утаивания прибыли невозможно, да и не целесообразно.

Адвокат обратил внимание на несколько названий, которые то и дело встречались в списке организаций, перечислявших издательству деньги. В отличие от могущественных и постоянных партнеров «Первопечатника», они набирали книг на значительно меньшие суммы – и только время от времени.

Что же, вольному воля… По одежке, как говорится, протягивай ножки! Немудрено, что в мире серьезного бизнеса мелким рыбешкам всегда достаются одни объедки.

Владимир Александрович хотел было уже перелистнуть документы дальше, но взгляд его неожиданно зацепился за строчку вверху списка:

«АОЗТ „Наука-девять“……………140 000 000 рублей».

Интересное название. Запоминающееся.

На страницах компьютерной распечатки оно фигурировало дважды – и оба раза в самом начале минувшего года. Судя по датам и реквизитам платежек, в январе и феврале фирма приобрела у издательства разнообразной книжной продукции на общую сумму в двести десять миллионов.

Не мало, конечно. Однако не так уж и много по сравнению с астрономическими оборотами постоянных оптовых партнеров «Первопечатника».

Но не это сейчас интересовало Виноградова. Не это…

Сначала адвокат по ошибке вытянул нижний ящик письменного стола, потом сообразил – и с шумом задвинул обратно. Взялся за другой, начал перерывать содержимое:

– Где она? Да где же, черт побери!

Сейчас Владимир Александрович окончательно вспомнил, откуда ему известно наименование фирмы.

Во-от… Вот, родимая! Нашел.

Прямо на бумаги Студента легла коричневая картонная папка с давным-давно растрепавшимися тесемками. Никаких пояснительных надписей не было – хозяин и сам представлял, что к чему, а остальным это знать вовсе не обязательно.

По идее, папке следовало быть не коричневой, а желтой. Именно – «желтой»… Потому что Владимир Александрович вот уже несколько лет складывал в нее вырезки и ксерокопии статей из бульварной и полубульварной питерской прессы. Разнородные по объему и качеству газетные материалы объединялись весьма специфической темой – это было что-то вроде контрольно-наблюдательного дела по нестандартным видам и новым для Виноградова формам экономической преступности.

Попадались в папке, конечно, и материалы серьезной периодики, но очень мало – респектабельные издания предпочитали критиковать плохую подготовку города к зиме, описывать свои героические экскурсии по горячим точкам и мастерить политические прогнозы.

Несколько особняком от большинства собратьев по перу стоял некто Андрей Серегин, называвший себя иностранным словом «инвестигейтор». Вот его-то статью и разыскивал сейчас в перехваченной скрепкой подборке Владимир Александрович.

– Ага! Точно…

Название: «Кровавый след».

Подзаголовок: «Как нас всех опять ограбили».

Подпись: А. Серегин.

Да, помнится, прошедшей весной результаты очередного журналистского расследования наделали в Санкт-Петербурге много шума. Хотя, собственно, повод оказался по нынешним временам совершенно банальный.

Накануне Международного женского дня то ли случайно, то ли намеренно выпал из окна своей квартиры на одиннадцатом этаже мало кому до этого известный бизнесмен.

Выяснилось, что покойник был весь в долгах.

Возникнув за год до смерти из коммерческого небытия, он ни с того ни с сего заполучил от городских властей астрономические суммы бюджетных денег.

Средства выделялись под конкретные социальные программы, капитальное строительство, закупку транспорта и многое-многое другое… без чего северной столице теперь, увы, придется обойтись.