Ночные кошмары - Нора Робертс

Когда Ной сделал шаг вперед, у нее лихорадочно забилось сердце.

– Нам еще идти и идти.

– Не думаю. – Он бережно провел руками по ее плечам, взял за запястья. – Иди ко мне. На минутку.

– Я не…

– Не хочешь целоваться на маршруте, – закончил Ной. – И совершенно напрасно. – Он опустил голову и провел губами по ее губам. Раз, второй… – Ты дрожишь.

– Нет. – Ее тело таяло, а не дрожало.

– Значит, это дрожу я сам. Но все равно. Похоже, на этот раз я наконец тебя нашел.

Она подумала, что Ной прав. И сразу же испугалась этой мысли.

Она резко отстранилась и молча, пошла дальше.

Они добрались до широкого и быстрого ручья с прозрачной водой.

Ной молча сбросил рюкзак.

– Что, решил сделать привал?

– Просто хочу немного посидеть здесь. Замечательное место.

– Значит, сандвич ты не хочешь? Он поднял бровь.

– Кто это сказал?

Когда она стала снимать рюкзак, Ной был тут как тут и подхватил его.

Ной был прав. Это место идеально подходило для того, чтобы посидеть и набраться сил.

– Ты часто бываешь здесь? – спросил Ной, когда от сандвича остались только крошки.

– Я привожу сюда группы четыре-пять раз в год.

– Я говорю не о работе. Часто ли ты приходишь сюда вот так, просто посидеть и немного побездельничать?

– Никогда. – Она сделала глубокий вдох, откинулась на локти и закрыла глаза. – Во всяком случае, такого не было очень давно.

Ной заметил, что Оливия расслабилась. Во всяком случае, было заметно, что на душе у нее спокойно. Оставалось только положить ладонь на ее руку и прильнуть губами к губам…

Но тут Оливия медленно открыла глаза и посмотрела ему в лицо.

– Ной, ты начинаешь по-настоящему волновать меня. Чего ты хочешь?

– Кажется, я выражался достаточно прямо. И не могу понять, почему нас обоих так удивляет, что я был неравнодушен к тебе с самого начала. Мне нужно время, чтобы разобраться в этих чувствах. Но сейчас, Лив, я хочу тебя. Больше всего на свете.

– Ной, а тебя не смущает, что это чувство возникло как следствие убийства? Ты никогда не спрашивал себя об этом?

– Нет. Но ты наверняка спрашивала.

– Шесть лет назад этого не было. А теперь есть. Это самое сложное, что было в моей жизни. И определившее мою сущность. Самое личное. Внутри меня и чудовище, и жертва. – Оливия подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. До сих пор она не говорила этого никому. Даже родным. Но эта мысль не доставляла ей радости. – Тебе нужно подумать об этом до того, как… что-то произойдет.

– Лив… – Ной подождал, пока она повернется к нему, взял ее лицо в ладони и крепко прижался губами к губам. – Тебе самой нужно подумать. Потому что это уже происходит. И, на мой взгляд, чертовски быстро.

Она быстро поднялась на ноги, взволнованная сильнее, чем думала.

– Секс – дело легкое. Это главная функция человека. Ной встал. В его бездонных темно-зеленых глазах можно было утонуть.

– Я с величайшим наслаждением докажу тебе, что ты ошибаешься. – А затем его настроение изменилось со скоростью, к которой она так и не смогла привыкнуть. Он дерзко усмехнулся. – Оливия, могу обещать тебе одно: когда я окажусь внутри тебя, ты не скажешь, что секс – это легко.

Она сочла за благо не спорить. Ей нравилось быть с ним.

Одного этого было достаточно для беспокойства. Ной заставил ее забыть, что когда-то он уже разбил ей сердце, заставил забыть, что она не хотела подвергать себя новому риску. Другие мужчины, с которыми она имела дело, через неделю-другую начинали раздражать ее. Впрочем, Оливия считала это скорее благом. Если не принимать этого всерьез, ничто не будет грозить ни ее работе, ни уму, ни сердцу.

И не сделает ее ничьей жертвой.

Чем выше они забирались, тем светлее становилось вокруг.

Вскоре они перешли еще один поток, петлявший среди скал и низвергавшийся с высокого утеса.

– Там. Вон там. – Оливия махнула рукой и полезла в рюкзак за биноклем. – Он ловит рыбу.

– Кто? – Ной прищурился, посмотрел туда, куда показала Лив, и увидел на каменистом островке посреди реки темную ссутулившуюся фигуру. – Это же… Господи! Это медведь. – Он схватил протянутый Оливией бинокль и начал рассматривать рыболова.

Оливия же следила за Ноем, лицо которого выражало возбуждение, удивление и восторг одновременно.

– Искусный рыболов, но за столом вести себя не умеет. – Ной опустил бинокль и хотел передать его Оливии, но заметил, что та не сводит с него глаз. – Что-то не так?

– Все в порядке. – «Все не так, – подумала она. – И это либо очень плохо, либо очень хорошо». – Надо идти, если мы хотим разбить палатку до темноты.

– Ты выбрала место заранее?

– Да. Оно тебе понравится. Сейчас мы спустимся по течению. И будем идти около часа. Ты ведь хотел в заповедник, – напомнила она. – Вот тебе заповедник.

Когда они добрались до места, Ной понял, что Оливия была права, по крайней мере, в одном. Место действительно понравилось.

– Я поднимусь повыше и постараюсь что-нибудь поймать на обед. – Она вытащила из рюкзака складную удочку.

– Прекрасно.

– Если повезет, вечером мы поедим не хуже медведя. Если же нет, придется довольствоваться сухим пайком. – Сумеешь разбить палатку, пока я буду ловить рыбу?

– Конечно. Ты пойдешь на охоту, а я обеспечу все остальное. Я положительно отношусь к перемене ролей.

– Если захочешь погулять, то не удаляйся от реки. Или возьми компас. Но если ты заблудишься…

– Не заблужусь. Я не идиот.

– Если заблудишься, – повторила она, – то сядь и жди, пока я тебя найду. – Ной выглядел настолько обиженным, что она потрепала его по щеке. – До сих пор для горожанина ты держался молодцом.

Он посмотрел вслед Оливии и поклялся, что ночью будет держаться еще лучше.

Палатка не соответствовала инструкции, и Ной решил, что она бракованная. На ее разбивку у него ушло втрое больше времени, чем понадобилось бы Оливии. Но он решил не раскрывать этот маленький секрет.

К тому времени, когда он решил, что палатка стоит правильно, Оливия отсутствовала больше часа. На случай, если ей повезет меньше медведя, он изучил возможности другого меню. Пачки сухофруктов, пакеты с растворимым супом и яичным порошком убедили его, что если они и не будут обедать, как короли, то с голоду не умрут.

Поскольку список дел был исчерпан, а изучать окрестности после трудного похода у Ноя желания не было, он сел и начал набрасывать заметки.