Шалость - Лаура Паркер

Понимая его желание, Джапоника опустила сына на траву.

Заметив потенциального товарища по играм, щенок великодушно облизал мальчику лицо. Джейми, в свою очередь, протянул руку и, схватив собачонку за ухо, стал тянуть, пока щенок не завизжал.

— О нет, ты должен быть нежнее, мой мальчик, — отчитывала сына Джапоника, старательно разжимая пухлые пальчики, крепко ухватившиеся за бархатистое ухо.

Решив, что осторожность с новым другом не помешает, щенок принялся прыгать и бегать вокруг ребенка, но так, чтобы тот до него не мог дотянуться. Так что Джейми ничего не оставалось, как совершенствоваться в передвижении на четырех опорах.

Наблюдая за сыном, упражняющимся в ползании, Джапоника подумала о том, что правильно сделала, решив не уезжать, пока не увидит Англию в цвету.

За это она должна была благодарить леди Симмс. Прагматичная и здравомыслящая, женщина привела неопровержимые аргументы против зимнего переезда. Это она назидательно напомнила Джапонике о тех невзгодах и трудностях, которые выпадут на долю Джейми, если его мать решится вновь пуститься в путь в разгар зимы. Джапонике самой не нравилась такая перспектива, но альтернативы она не видела. И вот тогда леди Симмс предстала перед ней во всем блеске своего ума.

— Дев рассказывал мне, что ты боишься, как бы лондонское общество не разузнало о ребенке, — сказала леди Симмс в тот день, когда Джапоника уже собралась уезжать. — Я не вижу повода для страха. Кроме членов семьи, кому какое дело до того, кто его настоящий отец? К счастью, Лорел, будь проклята негодница, не сообщила об этом никому, кроме Дейва. Я бы дважды в день ее стегала розгами, чтобы напомнить о том вреде, что она чуть было не нанесла семье. Пусть страдает от скандалов семейство Ганноверов, хотя они-то точно безродные дворняги. Вульгарные тевтонские бюргеры, узурпировавшие английский трон! Но что до нашей семьи, пока я дышу, скандала не будет!

Джапоника улыбалась, вспоминая, какие в тот момент были у леди Симмс глаза. Совсем как у совы. Круглые, злые и немигающие.

— Я прощаю тебе твой промах, ты дала повод для вопросов по неведению, к тому же тебе помог Девлин, не слишком заботящийся о соблюдении приличий. Но, как я уже говорила, я обожаю своего негодника! Да и его отпрыска я тоже начинаю любить. Когда он вырастет настолько, чтобы носить штаны, ты должна будешь присылать мне его каждое лето на один месяц.

В ответ на ее вопрос о предположительном отцовстве Джейми, как и о том, чем обернется ситуация для лорда Синклера в том случае, если факт его отцовства станет достоянием публики, леди Симмс ответила в том же веселом тоне:

— Дев заверяет, что он займется этим вопросом, когда придет время. А я должна возвращаться в Лондон, пока Лей не послал за мной сыщиков. Я дам знать публике, что виконтесса Шрусбери, не успев насладиться счастливым воссоединением с семьей — клянусь, это был отличный подарок к Рождеству! — вынуждена отклонять все приглашения. Кто всерьез будет задаваться причинами твоего уединения? Позже я раздам твои карточки нужным людям в городе с положенными пи-пи-си на обороте. Что это значит? Аббревиатура с французского «я в отъезде». Чем больше в твоей жизни французского, тем более изысканной ты представляешься. Разве ты не знала?

У Джапоники имелись сомнения на сей счет, но кто их озвучит, когда такая дама держит речь?

Единственной ложкой дегтя в бочке меда оставался нерешенный вопрос о том, где Джапоника и Джейми должны жить. Джапоника категорически заявила, что не станет делить кров с лордом Синклером даже ближайшие двадцать четыре часа, не говоря уже о более длительных сроках.

И вновь у леди Симмс оказалось готовое решение. Джапоника, ее сын и сестры Эббот должны жить в Крез-Холле.

— Вполне естественно для женщины, имеющей на руках ребенка. А Дев поживет в городе. Он не из тех, кто любит подолгу задерживаться в глуши.

Так и решили.

И лишь для того, чтобы имение действительно походило на теплое семейное гнездышко, а не на поле для интриг, леди Симмс по возвращении в Лондон прислала Лорел приглашение пожить зиму у нее. И Лорел, счастливая тем, что сможет избежать постоянных напоминаний о двуличности и глупости, быстро упаковала вещи и уехала, даже не дожидаясь наступления Нового года.

В одном из своих недавних писем, которые леди Симмс с завидной регулярностью посылала Джапонике из Лондона с самого Рождества, она писала:

«Если провидение не послало мне ребенка, то не мне на то пенять. Но, лишенной возможности иметь собственных детей, мне, верно, ниспослано судьбой подбирать и воспитывать чужих и наставлять их на путь истинный. В противоположность моему первоначальному мнению о Лорел она оказалась вполне покладистой. Достаточно было лишь четко дать ей понять, что всякий раз, когда она попытается подставить мне подножку, ее рацион будет нещадно урезаться. Девушка похудела на два добрых размера, пока приноровилась к моим методам воспитания. Удивительно, на что способны миндальные пирожные с кремом в деле воспитания юного поколения! Несмотря на то что я имела опыт лишь с выращиванием мальчика, теперь из меня бы вышла образцовая Леди Плетка! Из Лорел почти получилась образцовая девица на выданье».

Все складывалось как нельзя лучше, рассеянно думала Джапоника, неустанно следя за сыном. Все шло своим чередом. И если бы не периодически присылаемая лордом Синклером корзинка с лакомствами, закупленными в торговом доме «Фортнам и Мейсон», она вообще могла бы забыть о его существовании. Если бы имела к этому расположенность.

Но его последние слова не давали Джапонике покоя. Он сказал, что за ней никогда правильно не ухаживали, а он в этом не мастак. И все. Ни то, что он хочет загладить свою вину, ни то, что у него есть к ней какие-то чувства. Он поцеловал ее, а потом туманно намекнул на некий «другой раз». Какой еще другой раз? Джапоника воспитывала в себе терпение, говорила, что сам факт его поцелуя должен внушать ей мужество. Но вот прошло уже три месяца, а кроме еженедельных дежурных записок с вопросами о здоровье сына, она ничего от него не получала. Если таково было его представление о правильном ухаживании, то ей оставалось лишь развести руками. К тому же поцелуй не слова, и тепло его остывало с каждым прожитым днем, и надежда на то, что будущее все еще лучезарно, таяла с той же скоростью. Тот факт, что он тоже приехал на свадьбу в компании других господ, в числе коих был и мирза, только еще сильнее расстраивал Джапонику. До сих пор они не успели обменяться и парой слов. Наступил даже момент, когда она была на грани того, чтобы зажать его в углу и потребовать объяснений. Но уже через секунду, когда Синклер появился в комнате, где было полно народу, она просто убежала и спряталась.

— Он, кажется, не торопится со мной разговаривать, — вслух подумала Джапоника. Она была на грани срыва. И раздражение придало ей мужества. Наверное, в ней было не меньше храбрости, чем в ту ночь, когда она пригласила его к себе. Она не знала, где искать источник этой храбрости. Джапоника решила, что больше не станет брать лидерство на себя. Если сдержанность стала его новым стилем жизни, то ей этот стиль нисколько не нравился!