Ночные шорохи - Джудит Макнот

— Я… то есть… да… — пробормотала Слоан.

— И много таких поймалось в твои сети?

— Не много. Один.

— Только-то? А я думала, в Палм-Бич их как пчел в улье.Должно быть, плохо искала.

Слоан закрыла глаза и вновь увидела загорелое лицо, четкоочерченные губы и улыбающиеся серые глаза.

— С меня и этого было достаточно, — с трудом выговорила она.

— Но ты его встретила?

— Встретила.

— И понравилась ему?

— Да.

— И? — допытывалась Сара.

Голос Слоан совсем сел, так что ей пришлось откашляться.

— Он мне… мне тоже понравился.

— И вы пришлись друг другу по душе? — продолжала допрашиватьСара, хотя видела, что Слоан не по себе.

Девушка прижалась щекой к подушке и болезненно поморщилась.

— Очень.

— И как же зовут этот идеал?

— Ной Мейтленд.

— М-Мейтленд? — ошеломлен но пробормотала Сара. — НойМейтленд?!

Как многие жители Белл-Харбора, Сара получала «Палм-Бичдейли ньюс»и была в курсе всей светской жизни.

— Послушай — , послушай же меня. Пусть он и не торговецоружием, что между вами общего? Не поверишь, сколько у него женщин! На каждомснимке каждого нового номера я вижу его с очередной пассией, но никому еще неудалось его подцепить.

Но прежде чем Слоан успела открыть рот, вмешалась мать,вернувшаяся с чайным подносом из кухни.

— По-моему, Слоан не должна отчаиваться. — мягко, норешительно заявила она. — Убийцу обязательно найдут, и когда Парис и Картерпоймут, что она тут ни при чем, обязательно позвонят и скажут, что простили ее.И насколько мне известно, пока никому не удалось найти ничего нелегального наяхтах Ноя Мейтленда. Уверена, что он абсолютно невиновен, иначе Слоан никогдабы… — Она нежно посмотрела на погруженную в невеселые мысли дочь и увереннозакончила:

— Иначе Слоан никогда бы в него не влюбилась. Вот увидите,правда восторжествует, и тогда Слоан извинится перед ним. Такой добрый, мягкийчеловек обязательно поймет и простит, верно, дорогая?

Слоан вспомнила о последнем телефонном разговоре с Ноем изалилась слезами.

— Нет. Никогда.

Немного успокоившись и осознав, что пора взять себя в руки,она дозвонилась до полицейского участка. Трубку взял лейтенант Карузо.

— Мэтт, это Слоан. Я хотела бы пораньше приступить к работе.Скажем, завтра. Ничего?

— Ты уже в городе? Тогда приезжай с утра пораньше, — велел Мэтти, повесив трубку, немедленно ринулся к Столу Джесса. — Слоан заявилась. Я,правда, приказал ей выходить с завтрашнего утра, но не знаю, как посмотрит наэто капитан Ингерсолл. То есть если ее обвиняют в убийстве…

Джесс рассерженно вскочил и устремился к двери, — Карузо, явсегда знал, что ты осел безмозглый. И ты лишний раз подтвердил мое мнение.

— Куда ты?! — завопил вслед Карузо.

— Если понадоблюсь, можешь связаться со мной по рации, —бросил тот на ходу, подбегая к столу диспетчера:

— Слоан вернулась. Она сейчас дома.

И прежде чем Джесс успел добраться до своей машины,диспетчер донес новость до ушей всех его коллег, несших сегодня службу вБелл-Харборе, и уже через десять минут к дому Слоан стали одна за другойподкатывать патрульные машины. Но Джесс все-таки оказался первым. Дверь открылаСара. Они не виделись с той самой вечеринки на берегу, и теперь Сара невольноотступила.

— Выйди-ка на секунду, — скомандовал Джесс, увлекая Сару накрыльцо. — Ну как она?

— Прекрасно, — твердо заверила Сара. — Лучше некуда. НоДжесса не устроил такой ответ.

— Я спрашиваю: как она?

— Так себе.

Джесс понимающе кивнул, неожиданно приподнял ее подбородок ипосмотрел в глаза.

— Как по-твоему, — улыбнулся он, — мы сумеем зарыть топорвойны хотя бы на время? Ради Слоан?

Сара, не успевшая опомниться от изумления, настороженнокивнула. Он… Господи, кажется, он впервые заговорил с ней по-человечески, безподначек и непонятного злорадства.

— Согласна. Мне бы тоже этого хотелось, Джесс.

Весь остаток дни дверь в доме не закрывалась. Гости сменялидруг друга калейдоскопическим вихрем. Коробки с пиццей и сандвичами из«Макдоналдса» громоздились на столе в гостиной. Оказалось, что у Слоан полнодрузей, причем весьма изобретательных. Невозможно было описать предлоги, подкоторыми они являлись бесконечной чередой, чтобы на свой лад выразитьсочувствие и поддержку. И попытаться развеселить упавшую духом девушку.

И им это удалось. Во всяком случае, ложась спать, Слоаннемного пришла в себя. Только ночью ей снова стало плохо. Потому что теперьникто не мог отвлечь от мыслей о Ное. Она заснула, вспоминая о тех минутах,когда они лежали вместе, тесно прижавшись друг к другу: ее голова покоится наего плече, его рука лениво скользит по ее телу… пока оба не погрузятся вдремоту. Или снова займутся любовью.

Преувеличенная вежливость и любезность детективов Кегла иФлинна ни на минуту не обманули Парис. Они бесцеремонно заявились в дом наследующий день после похорон Эдит и, очевидно, за неимением более подходящейкандидатуры попытались уличить ее в убийстве прабабки.

— Поймите же, нас обманула кажущаяся легкость, с которой шлорасследование, — повторял Флинн. — Но потом мы сумели во всем разобраться.Видите ли, если бы Слоан убила миссис Рейнолдс, ей ни к чему было бы стиратьсвои отпечатки пальцев, а потом прятать пистолет в такое место, где каждый могего найти. Оружие принадлежало ей, у нее имелось разрешение, и отпечатки непослужили бы уликой. Настоящий преступник каким-то образом обнаружил пистолет ивоспользовался им.

— Я уже много раз повторяла, что ничего не знаю по этомуповоду.

— Слоан утверждает, что на следующее утро после убийства«глок» еще находился в тайнике. Она это проверила лично. Как по-вашему, кто могпереложить пистолет под матрас?

— Кто? — рассерженно отозвалась Парис. — Слуг отослали домойпо вашему приказу. В доме оставались только Пол Ричардсон, Слоан, мой отец, я иГэри Дишлер.

— Согласитесь, все это весьма странно, — вставил Кегл.