Закон подлости - Екатерина Риз

- А отношения есть?

С ответом помедлила, но всего на секунду. Плечами пожала, получилось немного кокетливо.

- Вроде что-то начинает прорисовываться.

Павел Викторович запил бутерброд минералкой и посетовал:

- Зачем я всё это слушаю? Что вы бабы, за народ такой? Что может прорисоваться? Либо есть, либо нет.

- Вообще-то, папа, обычно мужчины куда трусливее, и проблема в них.

- Серьёзно?

- Да. – Маша решительно покивала. На что Павел Викторович усмехнулся.

- Если мужик приходит к тебе ужинать третий день подряд, то это уже отношения. Галя, я не прав?

Галина Ивановна отвечать не стала, скептически поджала губы. А у дочери спросила:

- Он приходит?

Маша глаза на неё вытаращила.

- Что?

- Ужинать к тебе приходит?

Пришлось отвечать, причём к этому моменту Машу разобрал смех.

- Обычно мы в ресторане ужинаем.

- Ты же хорошо готовишь. Я тебя всему учила.

- Мама, дело совсем не в этом! Дима так привык, это его образ жизни. Там знакомые, клиенты…

- Мужчину нужно приручать. И вкусной едой в том числе.

Маша даже застонала в голос.

- Боже мой! Почему мы об этом говорим? Светка замуж вышла, а не я, давайте поговорим о её личной жизни!

- У неё больше нет личной жизни, - порадовался Павел Викторович. – У неё скоро пузо на нос полезет. А вот тебя ещё пристроить надо.

Маша засмеялась.

- Пристроить меня? Как я понимаю, Харламову? Слышал бы он эти разговоры…

- А что такое? Ему дочь моя не нравится? По-моему, всё как раз наоборот. Прилетел тут же, и всех по канатам раскидал.

Маша смеяться перестала, на отца смотрела. Тот говорил вполне серьёзно. А тут ещё и мама принялась рассуждать.

- Дмитрий Александрович очень приличный мужчина.

Да уж, характеристика «приличный» Харламову больше всего подходит.

- Серьёзный, обстоятельный. Маша, он замечательная партия.

- Скажи это ему, мама…

- Не чета этому, знаменитому, - встрял отец, под шумок наливая себе рюмку водки.

- Кстати, Стас – его родной племянник.

- И что?

Маша руками развела.

- Родители, вы меня удивляете. А я понять не могла, откуда во мне неправильные наклонности.

- Глупости. – Галина Ивановна решительно повела рукой. – И папа прав абсолютно. То есть, не абсолютно, в конце концов, мы Стаса знали плохо… Но, знаешь, Машуль, боюсь, из вашего брака получилось бы то же самое, что и из Светкиного… ещё получится. А Дмитрий Александрович, я тебе уже сказала, человек серьёзный, взрослый. Вот тебе именно такой и нужен.

- Спасибо, мама. Я непременно передам ему твои слова.

- А ты не смейся над матерью, а лучше задумайся.

- О чём?

- О том, что пора замуж выходить, дорогая моя!

- Мама, тебе не хватило? Давай вернём музыкантов с официантами.

Павел Викторович засмеялся. А Маша продолжила уверенно, но тщательно маскируя лёгкую тоску:

- Мне только двадцать пять. Замуж я ещё успею.

- Вот не скажи. Заработаешься на своей работе, и превратишься в сухарь.

- То есть, в серьёзного, солидного адвоката? Как Димочка?

- Ему можно. Он мужчина. А тебе пора о семье подумать.

- Я думаю, мама, - сдалась Маша под напором её доводов. – И вместо ужинов готовлю ему завтраки. Он ест.

- Вот и хорошо. Нам с папой он очень понравился. Такой деловой мужчина. – Мама, кажется, сама готова была в Харламова влюбиться. Правда, самые отличительные черты его характера ей были неведомы, а то могла бы и передумать. Но легче было согласиться, и Маша послушно кивнула.

- Деловой. Это точно.

Этот деловой выпроводил её из города, а сам занимается неизвестно чем. Маша нисколько не поверила тому, что Харламов уехал в Москву. Возможно, он и собирался, но затем случилось что-то непредвиденное и достаточно серьёзное. Способное вывести из равновесия даже Дмитрия Александровича. И чтобы подтвердить свои подозрения, Маша вчера позвонила Алле Медведцкой, вроде бы из праздного интереса, узнать, как продвигается процесс, в конце концов, она тоже работала по этому делу, и имеет право проявить любопытство. Правда, любопытство касалось совсем не судебного процесса, Маша аккуратно поинтересовалась, с Харламовым ли Алла отбыла в столицу. Но, как Маша и предполагала, в последний момент с Аллой отправился другой юрист, а не Дмитрий Александрович.

- Кажется, он занялся другим делом, - беспечно отозвалась Медведцкая. – Миллионное мошенничество его уже не так сильно занимает.

- Интересно, - протянула Маша после услышанного. А Алла тут же поддакнула.

- И мне жутко интересно. Если что-то узнаешь, шепни.

- Обязательно, - отозвалась Маша, прекрасно понимая, что ни за что не скажет. Да и Алла это понимала. Это была лишь игра в офисную дружбу и сотрудничество.

Конечно, можно было бы позвонить Диме и прямым текстом попросить того не врать. Если не хочет рассказывать, то пусть не рассказывает, но хотя бы не врёт про то, что в Москве. К тому же, за её любопытством ещё и беспокойство стояло. Но кого это волнует, кроме неё?

Поэтому Маша с нетерпением ожидала воскресенья, когда можно будет собрать вещи, проститься с родными и вернуться в свою привычную жизнь. Да и чувствовала она себя лишней в родительской квартире, и без того тесной. Молодые жили своей непонятной жизнью за дверью маленькой комнаты, лишь изредка выбираясь на кухню, чтобы подкрепиться. Но, судя по звуку беспрестанно работающего телевизора, ничего особо интересного в их комнате не происходило. Как Дима и предсказывал. Маша тоже изнывала перед экраном телевизора, только за стенкой, и не могла дождаться часа отъезда. Без конца смотрела на часы, а мысленно себя ругала. Она торопилась сбежать, и ей было куда бежать, а родители остаются один на один с возникшей и разрастающейся проблемой. Да и Свете не позавидуешь. Она ещё молода, она влюблена, у неё эйфория от свершившегося замужества, от самого факта, что она взрослая, она жена, и о будущем она совсем не задумывается. И уж точно не ждёт и не предвидит никаких проблем и неприятностей. Может быть, это блаженное неведение, но оно ведь когда-нибудь закончится. И Маша была уверена, что ждать этого недолго.

В город она вернулась поздним вечером воскресенья. Сошла с автобуса, оглядела вокзальную площадь, и почти сразу увидела машину Харламова. Она не предупреждала его специально о своём возвращении, не звонила поинтересоваться, собирается ли он её встретить, оставила выбор за ним. О дне и времени своего возвращения упомянула ещё до отъезда, но Дима, видимо, запомнил. Это порадовало, но вместе с этой радостью пришла и новая доля беспокойства. Как только Харламов вышел из машины и направился к ней, Маша невольно стала к нему присматриваться. К его походке, наклону головы, даже выражение лица пыталась рассмотреть. И старательно отмахивалась от желания пойти ему навстречу. Просто для того, чтобы скорее оказаться рядом, лицом к лицу.