Будущее неопределенное - Дейв Дункан

– Слышал, что вы вернулись, старина. Вот, занес кое-какой завтрак.

Джулиан пребывал в легком замешательстве.

– Очень мило с вашей стороны.

– О, не меня благодарите, старина. Все благодарности к Благотворительному обществу дам-методисток и Танцевальному Клубу Морриса, олимпийский филиал. Это они раздают джин нуждающимся. Я всего лишь разносчик. Можете дать мне на чай, если вы уж так благодарны. Корзинку просили вернуть.

– Минуточку.

Маккей шагнул через порог и остановился. Это был высокий, скучный тип, лучший лингвист поселка, способный говорить по меньшей мере на двенадцати местных диалектах, не говоря при этом ничего существенного ни на одном. Интересовался он исключительно рыбалкой, а для Джулиана представлял интерес только как муж Юфимии. Она клялась, что они не спали вместе уже много лет, но не допрашивать же человека про его собственную жену?

Приподняв салфетку, Джулиан обнаружил под ней фрукты, хлеб – судя по запаху, только что испеченный, – и закупоренную бутыль, достаточно горячую, чтобы надеяться на то, что в ней чай. Рот тут же наполнился слюной. Он вспомнил про бедолагу Профа.

– Скажите, а вы разливаете джин всем нам, бедненьким?

– Ну, у нас тут некоторая неразбериха. Приходится нормировать снабжение, так? Ну и все держатся вместе. Это Полли все организовала. – Взгляд Маккея скользнул за спину Джулиана и обратно. – Вы… один?

– Да. Заходите и присаживайтесь. Мне нужно поговорить с вами.

– О… Мне надо возвращаться. Я только думал, нет ли у вас новостей от Юфимии. Видите ли, мы тут немного беспокоимся.

– Что? Как? Заходите, – твердо проговорил Джулиан. Забрав корзину, он первым прошел в гостиную. Она была невелика и неуютна – он не умел устраиваться, да и времени заниматься этим у него почти не было, но он знал, что там по крайней мере чисто. Он предложил гостю кресло, сам сел в другое и начал разгружать корзину. – Рассказывайте.

Маккей опустился в кресло и уставился в пол.

– Ну, она была недолго на Земле, чтобы забрать кузину Экзетера…

– И вернулась с испанкой. Да, я знаю. Где она сейчас?

– Не знаю. Сам вернулся только вчера из Товейла. Еще не болел, но думаю, что никуда не денусь. Ее уже не было. Думал, может, вы… Ну, вы понимаете. Думал, может, вы знаете.

Джулиан зажал бутыль между коленями и выдернул пробку. Из горлышка вырвалась соблазнительная струйка пара.

– Нет. – Он отпил прямо из бутылки и обжег горло.

– А… Кажется, дня два назад, когда я уезжал, ей удалось уговорить Морковок поставлять нам кой-какую провизию. Потом исчезла. Никому не сказала куда. И записки не оставила. – Глаза Маккея смотрели куда угодно, только не на Джулиана. – Если только вы…

– Боюсь, здесь ее нет. Послушайте, Маккей… Вы ведь знаете, что мы любовники.

Тот отвернулся к камину и пожал плечами:

– Ничего. Мы давно уже живем каждый сам по себе. Вы сделали ее счастливой, старина. Больше, чем… э… ну, вы понимаете.

Больше, чем половина других мужчин поселка, каждый в свое время? Сколько же ей лет? Гордость никогда не позволяла ему спрашивать ее об этом.

– Мы с ней поругались. Мне, конечно, очень жаль, и я хотел бы извиниться. Так вы не знаете, куда она пошла?

– Понятия не имею. Вы же знаете, она работает в Лемодвейле. У нее там знакомые. Или… – Он прикусил губу. – Мне кажется. Морковки могут знать. У нее отношения с ними лучше, чем у большинства из нас.

– Она рассказывала мне про Тимоти.

Их глаза встретились – Маккей покраснел, потом стиснул руки так крепко, что костяшки побелели.

– Все это было давно. Послушайте, мне надо обратно…

– Мне все равно, что она делала. Мне хотелось бы выслушать вашу версию.

– К черту, старина!..

– Прошу вас! – прошептал Джулиан, ощущая, как горит его лицо, но твердо решив узнать правду, чего бы это ему ни стоило. – Ради нее. Я люблю ее, но я задел ее чувства, не желая того. Я хотел извиниться. Я должен понять ее.

– А разве мы все не хотим? Мужчинам не понять женщин, старина. Женщины в любом мире – загадки. С ними не проживешь, без них – тоже. – Маккей снова уставился в пустой камин, пожевывая губу. – Может, это и не ее вина вовсе. Как знать… Ну, во-первых… Она не вписалась сюда, вот что. Женщины к ней плохо относились.

Идиот! А чего он ожидал? Как давно это было? Двадцать лет назад? Пятьдесят? Он представлял, как издевались леди из Олимпа над дочкой ирландского рыбака – так кошки играют с мышью. Легко было понять и то, что эти классовые предрассудки значили гораздо меньше для Джулиана Смедли, прошедшего Большую Войну, чем для этих викторианских реликтов. Но война изменила Англию, она сплотила ее. Теперь все будет по-другому. Но даже если Юфимия и смотрелась бы чужой в Челтенхеме, то здесь, в Соседстве, она была его женщиной, а все остальное ему безразлично.

– Наверное, я меньше помогал ей, чем должен был бы, – угрюмо буркнул Маккей. – Она отуземилась. Ушла к дровосеку из Морковок.

А что еще ей оставалось делать?

– У нее… у них… у них был только один ребенок?

– Ну да. А потом этого ее Морковку сожрал югуляр. Через год или два она вернулась ко мне – с ребенком, пеленками и всем прочим. – Он пожал плечами. – Ну, я ее пустил. Отдельные спальни и все такое… ну, вы понимаете. Так мы лучше ладили. И Тим. Чертовски славный паренек, правда. Растил его как джентльмена. Научил ловить рыбу. Он отправился на Землю два года назад. Последнее, что мы слышали о нем, – он работает в Штаб-Квартире. Там-то он пришелец, само собой. Ну, не будем тыкать пальцами, старина! Не сомневаюсь, от меня тоже залетел кое-кто в поселке.

– Маккей тяжело поднялся.

Для него главным оставалось то, что его жена отуземилась, бросила его ради Морковки. Возможно, он даже не заметил того, какой храбрости потребовалось от нее, чтобы вернуться к нему и его драгоценным друзьям. Ладно, то, что она делала или не делала, мало теперь значило для Джулиана. Лучше уж представить ее влюбленной в молодого Морковку, чем лежащей в постели со скользким Пинки Пинкни. В Морковках нет ничего плохого, если не считать того, что они смертны. Домми, например, во сто крат лучше этого Пинкни или даже этого скудоумного Уильяма Маккея.

– Что слышно про Экзетера? – спросил Маккей, направляясь к двери.

– Ничего хорошего. – Джулиан обрисовал ему ситуацию. – Я больше беспокоюсь за Алису Прескотт. То есть я хотел сказать – Пирсон.

Маккей вяло кивнул.

– Что вы собираетесь делать?

Джулиану пришлось немного подумать, чтобы подытожить все, что он узнал. Если Юфимии нет в Олимпе, ему нет смысла оставаться. С одной рукой он не мог даже помогать в уходе за больными.