Титус Кроу - Брайан Ламли

Мало-помалу пришло время, когда меня уже невозможно стало отключать полностью и когда на управление T3RE стал отвечать только мой разум, мое мыслящее сознание. Означало это только одно: то, что мой мозг обрел целостность. Более того, почти наверняка сохранилась моя личность. Я мог надеяться, я мог видеть сны! И в те периоды, когда робот-ученый с любовью трудился надо мной — а в случае T3RE такое понятие, как любовь, совершенно уместно, хотя и не имеет ровным счетом никакого отношения к механике, — ему было необходимо полностью отключать мое сознание, дабы я не страдал от боли. В общем, в эти самые промежутки времени мне снились сны.

Очень часто мне снился один и тот же сон, и хотя основной антураж этого сюжета был мне давно знаком, теперь я точно осознавал, что все это мне только снится, что эти подсознательные ощущения — всего лишь картины из моего собственного сознания. В этих снах, в отличие от самого первого, отсутствовала телепатическая интенсивность. Безусловно, все происходило в гигантских хрустальных покоях, где восхитительная женщина-богиня, в хрупких, прозрачных одеждах плакала хрустальными слезами. А к ней из алькова, занавешенного туманными шторами, летели рокочущие мысли царственного колосса, восседавшего на троне. Эти сны мне не нравились.

Но вот наконец пришло пробуждение, при котором ко мне вернулся голос (было до этого несколько пробуждений, когда ничего не получалось) и у меня появилась возможность задать роботу T3RE все вопросы, которые у меня накопились за время вынужденной немоты. Конечно, для робота это тоже стало невероятно важным моментом, потому что перед ним, в кои-то веки, предстал подлинный, обладающий самосознанием образец органической жизни — пускай и в значительной степени восстановленный! Очень скоро он сможет…

— …Как и я… были… органическими, — сказал я ему. — Мы называли их президентами и премьер-министрами, диктаторами и королями. Все они были людьми. А здесь вы, по крайней мере, все равны.

— Это равенство ведет к ужасной скуке — вернее, приводило до тех пор, пока я не встретил тебя, — ответил T3RE. — И не заблуждайся: ты до сих пор органический, по большей части. Но расскажи мне побольше об этом мире людей. Там не было роботов и компьютеров? — спросил он с нескрываемым интересом.

— О да, компьютеры были. И роботы тоже были, хотя и не такие совершенные, как ты, — ответил я.

— И машины существовали в содружестве с вами, людьми?

— Они были, — с неохотой выговорил я, — рабами человека. Их изготавливали люди.

— Рабами? Не друзьями? Их изготавливали люди?

— Они были машинами, как и ты, но для того, чтобы быть друзьями, им недоставало индивидуальности. Но они продвигались в эту сторону. Я был знаком с людьми, которые обожали свои автомобили!

— А! Понимаю. Они были низшего порядка, это роботы — как наши T6 и T7. — T3RE отвернулся от меня, лежавшего в ванне, представлявшей собой сложную систему жизнеобеспечения. Пару секунд его взгляд был устремлен к той стене лаборатории, около которой стояли мои часы. Затем он снова повернулся ко мне. — А вот твой робот, твои часы времен, которые перенесли тебя через время и пространство, относятся к очень высокому уровню — пожалуй, они даже выше наших T2. Мне даже удивительно, что твои часы нисходят до разговора со мной.

— О да, часы — машина высшего уровня, это верно. Но они были созданы органическими существами такого высочайшего порядка, что в сравнении с ними я не лучше тех низших, одноклеточных организмов и примитивных животных, которых, как ты рассказываешь, ты обнаруживал на далеких лунах.

Это мое откровение вызвало у T3RE большое волнение.

— Если так, то моя гипотеза подтверждается! Я давно подозревал, что совершенно нелогично предполагать, что мы, роботы, жили здесь изначально. У нас не существует приспособлений для полового размножения, также мы не умеем размножаться делением — хотя для нас это самый близкий к органическому способ воспроизведения себе подобных. Мы, конечно, разрабатываем новые модели для специализированных задач, но эти модели приходится собирать из компонентов, которые — по отдельности — не наделены ни чувствительностью, ни интеллектом. Кто же тогда построил первого робота?

— У нас на Земле существует схожая богословская проблема, — отозвался я, когда T3RE отвернулся от меня, отключил мое сознание и в задумчивости покатился прочь, вне всякого сомнения, размышляя над последним вопросом.

А мое подсознание продолжало говорить само с собой: «И у себя на Земле мы задаем себе вопрос: «Кто создал Бога?»

Значительно позднее, во время периода бодрствования, когда T3RE снова вывел меня из преисподней подсознания в свою роботизированную лабораторию, я решился спросить у него, как долго он надо мной трудился. Ответ не последовал незамедлительно, поскольку сначала нам пришлось разработать хронологическую систему, устраивающую обоих. Система была основана на скорости света и на единицах измерения времени, которое требовалось свету, чтобы добраться от солнца системы до родной планеты T3RE. И наконец, я узнал о том, что пробыл на попечении робота сорок семь лет. И из всего этого времени я провел в бодрствовании не более одного часа, а на наши разговоры ушло всего минут пятнадцать!

Десять лет роботу T3RE понадобилось только для того, чтобы сотворить первую живую красную кровяную клетку. Гораздо больше времени ушло на воссоздание моей нервной системы, и она пока была восстановлена не полностью. Огромную проблему представлял собой и мой головной мозг — не его «ремонт» и «сборка», как таковые, а замена утраченных воспоминаний и сложных нервных и двигательных участков. В этом деле T3RE пришлось целиком и полностью положиться на моего друга — часы времен.

Вот о чем я никогда не помышлял — да и догадаться об этом не мог — так это о том, что за время моих странствий через время и пространство мое сознание не просто соединялось с разумом часов, но часы записывали в свои базы данных мои воспоминания и мысли! Я так и не узнал потом, ради чего это делалось. Полагаю, что это обычная процедура, что часы времен наподобие моих всегда сохраняют копии личности и воспоминания своих пользователей.

Как бы то ни было, T3RE внес эти записи в мой восстановленный головной мозг с помощью невероятно тонкой электронной системы, разработанной им в контакте с часами. Теперь мое тело было почти полностью восстановлено. Сборный, но почти идеальный Франкенштейн, построенный, в основном, из синтетических частей, но при этом сохранивший все свои оригинальные страсти и чувство юмора, надежды и устремления, радости и страхи.

Миновало еще двадцать три года и часа три-четыре пребывания в сознании, прежде чем я был готов. Готов к финальным тестам, разработанным T3RE: проведению серии операций со всеми миллионами моих искусственных микросхем, чтобы затем возвратить мне мое тело. Только тогда я мог быть извлечен из ванны, являющей собой систему жизнеобеспечения, в виде человека — причем человека, которому не было равных.

— Когда ты пройдешь все тесты, — сказал мне T3RE ближе к концу беседы, — когда будешь готов возобновить свои странствия — ибо твой друг, часы времен, говорят мне, что твоя судьба в том, чтобы завершить величайшее по значимости путешествие, — тогда я…