Тень стрекозы - Татьяна Полякова

— Переживу. Накрылась тачка, — заметила я совздохом, поворачивая ключ в замке зажигания, мотор заработал сразу, а я вновьвздохнула, теперь с некоторым облегчением.

— Сочувствую, — кивнул все еще злой Ковалев.Непонятно было, на кого он злился: на парней, на меня или все-таки на себя.

— Да ладно. Она застрахована. А вот и наш другГризли, — заметила я. Знакомый джип появился в переулке, когда мы ужевыезжали на проспект.

— Мне надо «Скорую», — подал голос парень.

— Ага, разбежался… — кивнула я. — И не мечтай,придурок, что мы тебя ментам сдадим. Сейчас мы убедительно попросим нашегодруга Гризли задать тебе несколько вопросов, после чего он тебя и закопает. Такчто обойдешься без ментов и «Скорой».

— Кончай болтать, мне правда «Скорая» нужна, —взвился парень.

Ковалев повернулся и въехал ему в ухо.

— Наркоз, — пояснил виновато, когда пареньотключился.

— Гениально, — согласилась я. — Скажите-ка,участковый, вы давно взяли за правило носить с собой оружие?

— Как только услышал о киллере. Киллер не медведь, нанего с рогатиной не ходят.

— Логично, — кивнула я. — А у тебя случайнонет укромного местечка, где мы могли бы побеседовать с товарищем?

— Гараж подойдет? И, кстати, ты не могла бы ехатьпобыстрее? Выстрелы слышали, сейчас весь район оцепят, нас ожидаютнеприятности. Особенно меня. А тебе вряд ли позволят и дальше оставаться вгороде.

— Где гараж? — спросила я, сочтя его словаразумными и увеличив скорость.

— У кладбища. Верхнего, — добавил он хмуро.

Но прежде чем отправиться в гараж, необходимо былоизбавиться от Гризли. Покинув опасный район, мы поменялись с Ковалевым местами.Вот тут он и показал, на что способен. Зря Алексей Дмитриевич утверждал, что вшпионских играх ему участвовать не доводилось. У меня сложилось впечатление,что он изрядно поднаторел в них. В общем, у Гризли не было никаких шансовудержать нас в поле зрения. Избежав его опеки, мы направились к кладбищу.

Гараж был кирпичный, добротный. Я загнала «Ауди» внутрь,Ковалев запер ворота на железный засов. Парень скулил не переставая, АлексейДмитриевич выволок его из машины, мельком оглядел и отошел в сторону. Я стащилас нашего пленника куртку и тоже посмотрела на рану, после чего подошла кКовалеву.

— Что скажешь? — спросила я, кивнув на парня.

— Рана пустяковая.

— Ты уверен?

— Ему только бок ободрало. Выглядит внушительно из-затого, что он весь в крови.

— А чего он тогда так стонет? — озадачилась я.

— Умереть боится, — недовольно буркнулКовалев. — Такие, как он, почему-то очень умирать боятся.

— Какие такие? — не унималась я.

— Такие, что бабам ножи в руки загоняют.

Я не была уверена, что именно этот парень загонял Агнессе вруки и ноги ножи, и потому решила его перевязать. А тот, вместо того чтобысказать мне спасибо, вновь начал требовать «Скорую», грозился умереть и так надоел,что я всерьез подумала: жаль, что Ковалев его не пристрелил. Но черные мыслизанимали меня недолго, я убрала аптечку и сказала парню:

— Значит, так. Машину вы мне изувечили, за одно этобашку оторвать тебе не жалко. С ментами связываться совершенно не хочется,задолбают вопросами, что и как, а они непременно возникнут на горизонте, если«Скорую» вызвать. Так что забудь о ней сразу и навсегда. Если ты скончаешься,мы будем этому только рады. Полежишь немножко в смотровой яме, и когда всестихнет, мы тебя где-нибудь закопаем. Дружки твои на нас в милицию жаловатьсяне пойдут. Так что мы тебя сейчас свяжем, рот заткнем, чтоб не орал, и уйдем посвоим делам, а ты здесь умирай на здоровье.

— Так я тебе и поверил, — нахально ответил парень.Он храбрился, но кровь, которая на этот раз лилась из него самого, егонапугала.

— Вот уж что совершенно не имеет значения! —пожала я плечами.

— А перевязывала тогда зачем?

— Затем, чтоб ты здесь все не изгадил.

— У тебя есть альтернатива, — подойдя к пленнику,заявил Ковалев и пнул его ногой в простреленный бок. Разумеется, парень взвыл,а я недовольно покачала головой, хотя и вынуждена была признать, что этонаиболее действенный метод. — Правда, выбор небольшой: сдохнуть здесь илирассказать нам о шалостях Авдотьева.

— Никакого Авдотьева я не знаю, — торопливозаверил пленник, за что тут же снова получил ногой в бок. Он взвыл, а яспросила:

— Тебя звать как?

— Не твое дело, — ответил парень сквозь зубы.

— Не хочешь, не отвечай. Буду звать тебя Таней.

Тут в разговор вмешался Ковалев.

— Почему Таней? — заинтересованно спросил он.

Нашего раненого, кстати, этот вопрос тоже, видимо,взволновал — он затих и смотрел на меня выжидающе.

— Как Зою Космодемьянскую, — пожала яплечами. — Ее мучили, а она все молчала и молчала.

— Так ведь она Зоя… — попытался проявитьсообразительность парень.

Я закатила глаза, поражаясь чужому невежеству в вопросах нестоль давней истории.

— Короче, Таня! У тебя один шанс остаться в живых:ответить на все наши вопросы. Ответишь, мы, так и быть, отвезем тебя вбольницу.

— Никакого Авдотьева я не знаю.

— Да неужели? Мы ж с тобой виделись недавно в егоконторе. Я ему письмецо приносила. Неужто ты моей красоты не заметил?

Физиономия парня еще в машине показалась мне знакомой. Атеперь, когда я смогла его разглядеть как следует, сомнений не осталось: именноего я видела в комнате для охраны, когда передавала для Авдотьева своепровокационное письмецо.

— Ты еще просто не понял, в такое дерьмовляпался, — продолжил разговор Алексей Дмитриевич, привалясь к верстаку.

— Надо полагать, Авдотьев вас отправил за нами из-зафотографии, где покойничек свою голову в руках держит? — сказала я. —Чего глаза таращишь? Про кладбище мы знаем. И послал он вас с целью захватитьнас и устроить, все на том же кладбище. Так, Таня?