Спектр - Сергей Лукьяненко

– Что ещё подлежит проверке? – устало спросил Мартин. –Толерантность к чужим формам жизни? Уровень интеллекта?

– Толерантность ты продемонстрировал, терпя моё паясничанье,– сказал Павлик. – А твой уровень интеллекта вообще не важен.

Представьте себе море, разделённое не то мановением рукипророка, не то взрывом чудовищной силы. Вздыбившиеся волны, обнажившееся дно –овальная долина посреди водной глади.

Теперь остановите волны, жаждущие сомкнуться! Пусть онизамрут, пусть на высохшем дне, в небрежении близко от застывших синеватых стен,возникнут причудливые деревянные строения – ломаные линии, острые углы…приснившийся Дали учебник геометрии. Пусть между зданиями будут неспешнопрогуливаться – не то идти, не то течь – аморфные амёбы, превосходящиеразмерами человека.

Сверху подвесьте солнце – яркое, голубоватое, размерамибольше земного. Его лучи пронзят застывшие волны, высветят синее кисельноеморе, в котором плывут, раздвигая жгутиками плавников упрямую субстанцию,огромные меланхоличные бактерии.

– Как в учебном фильме, – сказал Мартин, отходя от окна. –Простейшие формы жизни. Быт, обычаи и нравы амёб.

– Эти простейшие во многом превосходят людей, – заметилаИрина.

– Да, я понимаю… – Мартин подошёл к девушке. Они были вдвоёмв деревянном пирамидальном строении, в маленькой комнате у самой его вершины.Откуда у местных обитателей, живущих в мире плавных форм, взялось само понятиеуглов. Неужели резкие, грубые очертания казались им привлекательными? Видимо,да. Не зря же это здание служило каким-то культовым целям. – Ирина, а деревоместное?

– Конечно.

Мартин с сомнением поколупал пальцем доску. Теперь былопонятно, откуда ключники копировали внутренний дизайн Станции.

– А деревья у них – многоклеточные?

– Да, – кивнула Ирина. – Растения эволюционировали. А живыеорганизмы – лишь выросли в размерах. Удивительно, правда?

Мартин кивнул. Впрочем, он повидал достаточно удивительного,чтобы не вдаваться в причуды местной биологии.

– Мне куда удивительнее, что ты жива.

– Всё так запущено? – спросила девушка.

– Да. Впрочем, на Прерии-2 мы успели немного поговорить…

– Я помню… – прервала его девушка и нахмурилась.

– Как ты можешь помнить? – в лоб спросил Мартин. – Ира… давайначистоту.

Девушка тихонько засмеялась. Впрочем, совсем не обидно. Былов ней что-то, далеко не всегда свойственное женщинам… Мартин даже терялся, какназвать это свойство… может быть – «не-бабскость?».

Впрочем, это не только неуклюже, но и не совсем точно. Когдамужчина в сердцах говорит «бабьё!», вкладывая в свои слова ту же неприязнь, чтои женщина при слове «мужлан!», оттенки смысла очень сильно разнятся. Бабьёмстановятся женщины плаксиво истеричные, чудовищно кокетливые, завзятыесплетницы и ничем не интересующиеся домохозяйки… так же как мужлана можетхарактеризовать и любовь к выпивке, и слабость к прекрасному полу, и грубаянеотёсанность, и просто плохо подстриженные ногти.

В Ирине, что греха таить, присутствовала и кокетливость, иистеричность, и все положенные женщинам недостатки – пусть и в лёгкой форме.Может быть, всё дело было в их гармоничности? Любой человек в равной мерескроен из хорошего и дурного, но бывают чудесные исключения, когда слабостиразвиты ровно в той мере, чтобы привлекать, а не отталкивать. Краткую порутакой гармонии проходят почти все девочки-подростки – чтобы стремительноутратить и обрести вновь лишь в бальзаковском возрасте. Или не обрести никогда.Но бывают и счастливые исключения, которые остаются созвучными в своихдостоинствах и недостатках в любые годы.

Мартин решил, что в Ирине ему нравится эта труднодостижимаягармония.

– Давай начистоту, – согласилась Ирина. – Ты хочешь знать,как нас стало семь?

– Да! – воскликнул Мартин.

Небеса не разверзлись. Двери не распахнулись, впуская вкомнату толпу разъярённых амёб. Ирина не схватилась за сердце, сражённаяковарным инфарктом.

– Всё очень просто, – сказала девушка. – Контрол.

– Что?

– Кнопка «контрол» на клавиатуре. Я выбирала, куда мнеотправиться. Хотелось посетить шесть-семь планет по меньшей мере… я выбирала,какая из них будет первой. И по привычке зажала контрол, чтобы «мышкой»выделить названия в общем списке.

– И они выделились? – глупо спросил Мартин.

– Да. А я решила нажать «ввод». Не потому, что надеяласьразделиться. Я думала, что меня отправит на одну из планет… случайным образом.

– Дыра, – растерянно сказал Мартин. – Дыра в программнойоболочке. Вот к чему привело ключников использование человеческих терминалов!

– Ага. – Ирина улыбнулась.

– Спасибо «Майкрософту»! – с чувством произнёс Мартин. –Дыру закрыли?

– Откуда мне знать? Наверное, закрыли.

Как-то очень мимолётно Мартин подумал, что дублированиеИрины окончательно запутывает давний спор о методе работы Врат. Переносят лиони человека на другую планету, или создают точную копию в новом мире, аоригинал уничтожают? Из слов Павлика следовало, что именно переносят – всюкомнату, вместе с находящимся в ней разумным существом. Но если Ирина была семьраз скопирована, то…

Или здесь уже не применимы обычные человеческие понятия? Имежду переносом в одну точку пространства и переносом в семь разных точек нетпринципиальной разницы? Мартин не был физиком, да и вряд ли на этот вопроссумел бы ответить самый гениальный земной физик. Слишком велика пропасть междулюдьми и ключниками.

– Но как ты узнала о своих дубликатах? – воскликнул Мартин,непроизвольно отдавая этой Ирине пальму первенства.

– Я их почувствовала, – сказала Ирина и тут же поправилась:– Мы почувствовали друг друга. Это как… – Она досадливо поморщилась, пошевелилапальцами, будто человек, которого просят объяснить, что такое зыбь. – Это…

– Мысль? Сон? Разговор? – подсказал Мартин.

– Всё это вместе – и что-то совсем другое. Вначале мнеказалось, что я спятила. – Ирочка улыбнулась. – Меня, наверное, шизофреникхорошо поймёт… Я могу разговаривать… – Она снова на миг задумалась. – Нет, неразговаривать… думать вместе?

– Постоянно? Сейчас ты здесь не одна – вас три? – воскликнулМартин.

– Сейчас одна. Это случается время от времени, но всё чаще ичаще. А когда девочки умирали… – голос Ирины не дрогнул, – я пережила всёвместе с ними. Все те дни, пока мы были разделены. Так что в каком-то смыслеони живы. Я была на Библиотеке, Мартин. И на Прерии-2. И на Аранке, и на Факью.Я знаю, что в этом теле я не покидала Беззар… но я прожила и их жизни. До самойсмерти.