Чудо-Женщина. Вестница войны - Ли Бардуго

– Бегите! – закричала она.

Но Тео не побежал. Он поднял меч.

Диана услышала громкий металлический звон, и Тео покачнулся под тяжестью вражеского клинка. Силы были слишком неравны.

Она выпустила лассо и прыгнула к нападавшему, опрокидывая его на спину. Она повернулась и увидела, как другой солдат, широко размахнувшись, опускает меч. Еще двое бежали к Ним.

– Нет! – закричала она, но было поздно. Клинок глубоко вошел Тео в бок.

Он упал на колени, повалился на бок в воду. Кровь хлестала из него красным потоком, смешиваясь с водами Еврота. «Нет». Диана лихорадочно развернулась.

Один из солдат поднял Ним в воздух и размахнулся, чтобы пронзить ее мечом. Но Ним выбросила вперед кулак с зажатым в нем камнем и с силой ударила его по голове. Солдат пошатнулся, и она ткнула его в левый висок вторым камнем. Он выпустил ее, и она плюхнулась в воду.

Диана схватила из воды меч Тео и кинулась к Ним.

За спиной она услышала плеск и поняла, что Пинон сбросила с себя лассо. Диана развернулась с яростным выпадом. Клинок ударил чудовище в бок, скользнув по пластинам панциря. Она размахнулась снова. Краем глаза она уловила размытое движение и вдруг оказалась на лопатках в воде. Судорожно вздохнув, она почувствовала, как что-то обхватывает ее за лодыжку и вздергивает в воздух.

Диана висела вверх ногами перед лицом Пинон. Теперь она знала, для чего предназначалась клешня на хвосте.

До нее донесся сдавленный поток ругани. Ним. Диана извернулась и увидела, что один из солдат схватил Ним со спины. Он смеялся, удивленно качая головой и глядя, как она безуспешно пытается вырваться.

– Смейся, смейся, сукин сын, – сказала Ним и резко мотнула головой. От удара в челюсть солдат отшатнулся.

– Ах ты дрянь! – прорычал он.

Он перехватил ее за шею, и Диана поняла, что сейчас будет.

Звук был похож на треск сломанной ветки. Тело Ним обмякло. Диана закричала. Солдат отбросил Ним в сторону и вытер руки о штаны, словно потрогал что-то грязное. Ее маленькое тело лежало в воде лицом вверх, голова была вывернута под неестественным углом, пустые глаза устремлены в небо.

«Нет-нет-нет».

Пинон потрясла Диану, словно требуя к себе внимания. Клешня, удерживающая ее за ногу, вонзилась глубже в голень, но Диана могла думать только об одном: «Они умерли. Я должна была их защитить, а они умерли». Надо было с самого начала взять у Тео меч. Надо было держаться поближе к Ним. Надо было оставить их в безопасном месте, пусть это и усложнило бы им задачу. Из груди Дианы вырвался вой, ее затрясло от горя и ярости.

Пинон снова застенчиво улыбнулась, как будто звуки страданий Дианы доставляли ей удовольствие. Она раздвинула губы, обнажив два изогнутых клыка. Прежде чем Диана успела среагировать, Пинон подняла ее повыше и присосалась влажным ртом к горлу Дианы, погрузив клыки глубоко в плоть. Она была создана для этого, поняла Диана, когда губы Пинон крепко прижались к коже и она почувствовала, как кровь потоком устремилась прочь из тела. Ее создали, чтобы обескровливать жертв – вот так, вверх ногами, как свиней на бойне.

Потом была только боль, только муки, которые накатывали волнами, пока Пинон жадными глотками осушала ее тело. При каждом движении глотки Пинон Диана слышала щелчок, совпадающий со слабеющим биением ее сердца. Она чувствовала, как тело пытается исцелиться, как сила пытается вернуться к ней, но Пинон была слишком быстра и слишком хорошо знала свое дело.

Диана вяло пыталась вырваться. Вдалеке она слышала крики Алии и шум вертолета. Именно от такой судьбы она поклялась защитить Алию, но она подвела ее, и подвела страшнее, чем когда-либо могла вообразить. Оракул была права. Ее мать. Тек. Все они были правы. Ей не стоило покидать Темискиру. Она никогда не была настоящей амазонкой, и теперь мир заплатит за ее гордыню.

– Защити их, Афина, – выдохнула она, чувствуя, как жизнь вытекает из тела, а в глазах плывет. «Смертных и бессмертных, слабых и сильных, достойных и недостойных. Защити их всех. Защити Алию от тяжести ее судьбы. Защити мою мать и сестер в этой войне».

Она вспомнила веснушки Мейв, которые словно парили над ее кожей, кроткий нрав Рани, легкомысленный смех Тиры. Поймут ли они, когда она умрет? Чувствуют ли сейчас ее боль? Она представила, как взлетает по дворцовой лестнице и мать, сидящая за столом рядом с Тек, поворачивается к ней и раскрывает объятия. «Чему ты научилась сегодня, Пиксида?» – спрашивает Тек с улыбкой, и на этот раз Диана не испытывает обиды – только боль от осознания того, что этого больше не повторится. Она услышала влажное хлюпанье, когда Пинон отняла рот от ее шеи.

«Защити их», – взмолилась она, и из головы ушли все мысли.

Алия билась в руках солдат, которые волокли ее по дороге мимо бронированных автомобилей и «Хамви».

– Джейсон, остановись, – умоляла она. – Ты не можешь позволить им умереть. Только не Ним и Тео. Они не представляют для тебя опасности. Ты можешь отпустить Диану домой. Пожалуйста. Джейсон…

Скоро она перестала понимать, что именно говорит; это был непрерывный поток просьб, одна отчаяннее другой. Она знала, что плачет. У нее сел голос. Руки болели там, где ее держали люди Джейсона. Их хватка была неестественно крепкой, а пальцы напоминали стальные зубья.

Когда они добрались до одного из фургонов, какой-то солдат передал Джейсону флягу с водой. Он сделал несколько глотков и предложил воду ей, но она выбила флягу у него из рук. Солдаты выкрутили ей руки сильнее, и она зашипела на них, пинаясь в воздухе, когда ее оторвали от земли. Джейсон вздохнул.

– Алия! – рявкнул он. Положил руки ей на плечи. – Алия, – повторил он мягче. – Прекрати. Ты поранишься.

Из ее горла вырвался полувсхлип, полусмешок. Она уставилась на него. Ее брат. Ее защитник. Ее друг. Лицо до того похоже на ее собственное, что она как будто смотрится в зеркало.

– Джейсон, – тихонько сказала она. – Пожалуйста. Умоляю тебя. Помоги им.

Он покачал головой с искренней печалью в глазах.

– Не могу, Ал. Близится война. Люди вроде Ним и Тео ее не переживут. Так будет милосерднее.

– Не смей так говорить.

– Прости. Так нужно.

Чувство, которое пробудилось в ней, как будто разорвало ее надвое. Джейсон, который читал ей на ночь, который обнимал ее, пока она плакала, свернувшись калачиком у него под боком, который водил ее в школу несколько месяцев, потому что после аварии она боялась садиться в машину. Он не мог так поступить, не мог делать такие ужасные вещи.

– Нет, не нужно, – сказала она. Джейсон – здравомыслящий человек с трезвым взглядом. Она сумеет его убедить. – Не нужно. Мы еще можем все отменить. Мы можем все исправить.

– Алия, я понимаю, что ты этого не видишь, но я знаю, что будет лучше для нас обоих. – Он оглянулся. – И, боюсь, уже поздно.