Ангел-мечтатель - Ирина Буря

Стоп. Кто сказал, что нужно именно место? Темный мыслитель — так это теоретикам можно зубами за свои догмы держаться, им не нужно оперативно по ситуации реагировать. А с целителями меня точно может связать один образ. Причем такой, о котором больше никто ни в зуб ногой.

— Вам знакома эта картина? — вызвал я в памяти бесчувственное лицо Татьяны сразу после аварии. — Сканируйте.

Я был почти уверен, что память ей чистили сразу, когда она еще без сознания была и даже малейшего сопротивления оказать не могла.

Опять глаза выпучила! Нормально? Как заключенного — с доказанным составом преступления — так полдня обхаживали, чтобы он позволил им заглянуть в ту карусель, которая ему мозг заменяет. А как главный каратель сам свое сознание открыл — так на него с таким видом смотрят, словно он в выгребной яме покопаться предложил.

— Вам письменное заявление нужно, что я не возражаю? — процедил я сквозь зубы.

Глава целителей тряхнула головой, взгляд у нее сделался сосредоточенным, потом на лице у нее мелькнула болезненная гримаса …

А потом мне очень не понравилось ее следующее выражение. Острое такое, охотничье. Это чего — если уж копаться в выгребной яме, так по полной? Что-то в последнее время слишком много желающих щупальца запустить поглубже в мысли главного карателя. Даже если их от этого воротит.

Я со всего размаха шарахнул блоком по непрошеному любопытству.

— Кто Вас этому обучил? — резко спросила глава целителей, прищурившись и отступая от меня на шаг.

— Не важно, — отрезал я. — Когда перед Вами появится этот образ — это значит, что я Вас вызываю. Чтобы новостями обменяться. Вы со мной точно также можете связываться.

Теперь она не просто глаза выпучила — они у нее выкатываться начали. А вот слова никак — она уже ртом воздух хватать начала. Вот не понял — мне ее лекарей звать, чтобы начальство спасали, или своими методами в чувство привести? Нет, мне контакт со всей ее командой точно не нужен.

Я сделал к ней шаг — больше ничего не понадобилось. Она отшатнулась от меня, впечаталась спиной в свою дверь — сработало, как тычок в спину человеку, подавившемуся едой.

— Я решительно протестую! — зашипела глава целителей, задыхаясь. — Это провокация! Непосредственный мысленный контакт категорически запрещен …

— Так же, как и эксперименты над курсантами, — с готовностью подхватил я ее мысль. — Проходящими всего лишь первичную подготовку в вашем павильоне.

Плюющееся возмущение остыло. Я бы даже сказал — застыло. В позе неприступной крепости.

— Ваши обвинения беспочвенны и бездоказательны, — холодно объявила крепость о готовности к любой осаде.

— Я не обвиняю, а констатирую факт, — хмыкнул я. — У той экзекуции свидетели были. Я даже ставлю Вас в известность, что закончилась она полным пшиком. Ваш подопытный кролик подавил все поставленные блоки. Сам. После окончания эксперимента и признания его удачным.

Стены крепости рухнули. Оставив открывшийся за ними гарнизон полностью деморализованным.

— Это невозможно! — выдохнула глава целителей.

— Оказалось, что очень даже, — пожал я плечами. — Блоки он не уничтожил — под постоянным давлением держит.

— Кто его обследовал? — снова прищурилась она.

— Не сомневайтесь, — покачал я головой. — Есть у нас умелец — уровня уж никак не ниже Вашего.

В ее прищуре опять появилась охотничья цепкость.

— Куда распределили … курсанта? — небрежно поинтересовалась она.

— Туда, где Вы до него не доберетесь, — ухмыльнулся я с понимающим видом. — Без моей помощи. Так что — на связи?

Взгляд главы целителей становился все острее. Я прямо физически укол почувствовал. В блок. Ну-ну. Я этот блок в свое время на Максе проверил. А потом на их мыслителе, для верности.

— Вам известно, — медленно протянула глава целителей, откинув голову и снизив голос, — что упомянутый Вами свидетель в состоянии ощущать полностью … скрытых … коллег?

Я молча смотрел на нее. Не отрицая и не подтверждая услышанное. Если до верхов дойдет и прижмут официально на предмет сокрытия угрозы безопасности всего сообщества — сошлюсь на шок. И даже пол-звуком при этом не совру.

Нет, это нормально? Сколько раз было сказано, что пробой инвертации — государственная тайна? До особого распоряжения. Моего. Это он так на одном рядовом целителе поупражнялся? Скрытно? А теперь выясняется, что они уже в полном составе в курсе?

Уже было рухнувшая крепость учуяла замешательство в рядах осаждающих и принялась снова торговаться об условиях своей капитуляции.

— Он мне тоже будет нужен, — безапелляционно заявила мне глава целителей.

— Исключительно через меня, — твердо пообещал я не только ей, поворачиваясь к выходу.

— Ваш свидетель обладает редким везением, — донеслось из-за моей спины. — В том, какое близкое участие Вы принимаете в его делах.

— Он — да, я — нет, — бросил я через плечо и вышел на лестницу.

Решение Верховного Совета настигло меня через два пролета. Моя отставка принята. И больше ничего. Вероятность ухода в леса резко возросла. И потребность в обширной сети контактов.

У хранителей я справился намного быстрее. Их главе хватило сообщения, что создана команда исключительно по мелким. Под эгидой аналитиков. С неясными пока целями. Которые, само собой, нужно выявить. В тесной координации, без сомнений, с заинтересованными отделами. Осуществлять которую должен, понятное дело, я.

Вот никогда я не пойму — такие же гражданские, как и целители, ту же школу на земле прошли, но с одними на маневры кучу времени убил, а другие с полуслова оперативную обстановку уяснили.

Спускаясь в расположение своего отряда, я замедлил шаг. Опять встал вопрос, что сейчас важнее: укрепить тыл здесь или на земле. И там, и там задача не из простых. Победили мои орлы. Марину я высоко ценю, но их каждого лично шлифовал. И она сейчас на земле одна и дождется меня — хотя бы чтобы выораться, а они в последнее время либеральных идей нахватались — об инициативе и обсуждении приказов. Нужно говорить, от кого? Самое время им урок преподать. Открытый.

Я вызвал их всех по нашему общему каналу и коротко бросил: «Общий сбор». Дождавшись последнего лестничного пролета перед входом в расположение отряда.

Нет, не все так плохо — когда я зашел к себе в кабинет, они все уже были там. Но физиономии мрачные — значит, оставшиеся в павильоне уже доложили, куда я оттуда направился. Если они меня наверху еще и караулили… А я-то думал, что у меня нервный зуд от словесных расшаркиваний появился. Ну, все — сейчас получат … инициативу.

Зала для совещаний в расположении моего отряда отродясь не было. Моим орлам и так едва помещений хватало —