Dominium Mundi. Властитель мира - Франсуа Баранже

– Он постоянно что-то записывал, – проговорил он. – Наверное, имеет смысл поискать.

Священник закончил молиться.

Я не знал, что именно он читал: я стоял слишком далеко, чтобы услышать. При совершении казни единственным уместным текстом было бы последнее причастие, но я не уверен, что еретику полагалось подобное таинство. И потом, Камера забвения не была казнью в прямом смысле слова. Скорее казнью отсроченной.

Изобретением этого наказания мы были обязаны одному из близких к папе кардиналов. Следовало придумать достаточно впечатляющую кару, чтобы в зародыше уничтожить любую попытку бунта среди солдат, которые настолько привыкли к близости смерти, что даже угроза высшей меры их уже не пугала. А потому требовалось найти нечто хуже смерти.

Камера забвения представляла собой автономную герметичную капсулу размером не больше гроба, в которой приговоренного выбрасывали в космическое пространство, предварительно, как лабораторное животное, привязанное к доске и питаемое через капельницу, обездвижив и подключив его к аппаратуре жизнеобеспечения. Так он дрейфовал во мраке, наедине со своими страхами, один на один с кошмаром всепоглощающей тоски, не имея возможности даже покончить со своим существованием. Окошко, расположенное перед его лицом, имело целью не только ужаснуть присутствующих при исполнении приговора, но и внести дополнительную изощренную ноту в муки приговоренного, подвергая его чудовищному головокружению от лицезрения космической пустоты. Говорили, что большинство осужденных очень скоро впадают в безумие, тем самым сокращая свои мучения, но, на мой взгляд, это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Создатели этой пытки озаботились тем, чтобы посылать капсулу вне плоскости эклиптики, так что у приговоренного не было ни единого шанса оказаться захваченным гравитационным полем какой-нибудь планеты и хотя бы насладиться видом ее поверхности, прежде чем умереть. В случае Косола эта гнусная предосторожность была излишней, поскольку наш полет проходил вне Солнечной системы. И только по истечении срока наказания питание несчастного автоматически отключалось, с тем чтобы после нескольких недель медленного истощения смерть наконец освободила его.

В большинстве случаев сроки подобных приговоров ограничивались несколькими месяцами. Я слышал о человеке, получившем полтора года, но не поверил. Косола дали десять лет. Я даже не знал, что такое технически возможно.

Единственный его шанс – столкнуться с дрейфующим в космическом пространстве булыжником.

Священник в последний раз перекрестился, после чего капсулу поставили на выводящий рельс. Присутствующие затаили дыхание, пока защелкивали восемь зажимов несущей тележки; не раздалось ни единого голоса, ни единого крика. Потом солдаты отошли от рельса и вытянулись по стойке смирно, напоследок священник совершил крестное знамение, и офицер дал команду «запуск».

Тележка двинулась, бесшумно прошла через восемь слоев компенсирующего поля, изолирующего доки от космической пустоты, и остановилась на краю рельса. Зажимы разошлись, и включился маленький реактор капсулы. Гроб моего друга, неумолимо ускоряясь, медленно пришел в движение, чтобы отправить невинного человека на муки десятилетних страданий. Меньше чем через минуту Камера забвения была уже слишком далеко, чтобы ее можно было рассмотреть.

Собравшиеся молча разошлись. Те, кто пришел упиваться казнью, просчитались: им пришлось довольствоваться лишь беззвучным ужасом приговоренного.

– Прощай, друг, – прошептал я. – Желаю тебе сил выдержать чудовищное испытание, на которое обрекли тебя наши тираны. – И мысленно добавил: Клянусь тебе, что продолжу твое сражение, чего бы мне это ни стоило!

Я развернулся и уже направлялся к выходу, когда заметил кое-кого, покидающего верхнюю галерею. От удивления я замер на месте: Танкред Тарентский. Оттуда он мог наблюдать за всем происходящим, оставаясь незамеченным. Я едва успел его разглядеть, а главное, увидеть выражение его лица. Отвращение. Глубокое отвращение, которое эта растянутая во времени казнь должна вызывать у каждого человека, достойного этого имени.

И я внезапно осознал, что все переменилось. Хотя обычно офицеры его ранга не озадачиваются судьбой бесшипников – особенно когда это приговоренные активисты, – этот человек дал себе труд прийти на казнь Косола. Накануне он сказал мне, что приговор возмущает его, но я не поверил. А теперь я подумал, что этот солдат, которого терзают сомнения, возможно, говорил совершенно искренне.

* * *

– Планетарное окружение альфы Центавра А состоит из семнадцати планет. В отличие от Солнечной системы, все они теллурического, то есть земного, типа. Дело в том, что специфические гравитационные поля двойных звезд не дают сформироваться таким газовым гигантам, как Юпитер или Сатурн.

Как следствие, все планеты этой системы обладают крайне малыми водными ресурсами, поскольку именно благодаря газовым гигантам, обладающим большой массой, кометы притягиваются в звездные системы и рано или поздно разбиваются о планеты земной группы. А кометы представляют собой главный источник воды для таких планет.

Акия является второй планетой от звезды альфа Центавра А и вращается вокруг нее на расстоянии приблизительно 0,9 астрономической единицы[67], или же чуть ближе, чем Земля от Солнца. Ее диаметр равен 11 265 километрам, период вращения – 338,1 дня. И наконец, давление на поверхности равно 116 процентам земного, а гравитация – 96 процентам.

Как можно заметить, мы практически имеем дело с близнецом нашей планеты.

Лектор, научный сотрудник из контингента белых халатов, читал свой курс без особого энтузиазма. В его оправдание можно сказать, что и аудиторию составляли не прилежные студенты, которые скрупулезно записывали бы каждое слово, а зевающие солдаты, ожидающие единственной интересующей их информации: об атамидах.

– Орография[68] Акии Центавра разделяется на три большие зоны: экваториальную полосу и две околополюсные области. Чрезвычайно широкая экваториальная полоса располагается гораздо выше тропиков и покрывает всю окружность этой лишенной океанов планеты. Температура там крайне высока, поскольку регулярно поднимается выше 55 градусов в тени. Две другие зоны начинаются от сорок пятой параллели и тянутся до полюсов, климат там можно было бы квалифицировать как эквивалентный экваториальному на Земле. Только непосредственно на полюсах климат можно считать умеренным, ледовых шапок там нет. Совершенно очевидно, что своим крайне жарким климатом Акия обязана близости к звезде.

Танкред не упускал ни единого слова. Он ждал этого курса лекций с самого начала путешествия. Его терзало, что он почти ничего не знает о месте их назначения; он уже перечитал все отчеты и пересмотрел все документальные материалы, которые смог отыскать в открытом доступе. Много времени это не заняло. Сегодня наконец он получил возможность добраться до сути дела.