Командор навсегда - Алексей Снегирёв

штурмовали. Сейчас оно явно пустовало, и я влез внутрь через одно из окон.

Там я скинул выданную мне «спецодежду» для прогулки по канализации и нашел водопровод в одной из комнат, возможно, это была кухня или столовая. Тщательно смыв всю грязь и одевшись в чистый костюм торговца из Сиртоса, я выскользнул на ночную улицу. Осмотрел дворец снаружи и увидел надпись во весь фронтон – «Имперский суд».

– Ха! Не успел я у них спросить, за что они меня судили! – вырвалось у меня. – Кто-то добрался раньше…

Ну а дальше проникнуть за крепостные стены правительственного квартала было делом техники. Я точно помнил эксперименты с радиусом моей маскировки и обходил на нужном расстоянии все встреченные патрули, которых было немало.

Трудности возникли только с преодолением центральных ворот, но я активировал «Ауру ментального подавления» и наорал на охрану:

– Вы что, спите? Шпионы вокруг рыскают, а вы отдыхать изволите? Завтра с рапортом ко мне!

Двое имперских гвардейцев спросонья, а времени было около четырех утра, испуганно бубнили, что всегда начеку и враг не пройдет.

– А куда рапорт? – уточнил один из них, который всё-таки чуть-чуть проснулся. – Ты кто?

– Связной генерала Радоса! – гордо заявил я. – Рапорты – генералу, пусть он решает, что с вами, разгильдяями, делать.

Стражники приуныли, о том, чтобы проверить у меня документы, они и не думали, а просто отперли дубовый засов и пропустили меня внутрь. От них пахло спиртным, а я так намаялся в этих катакомбах, что мне тоже захотелось выпить для снятия напряжения. Да еще меня преследовал этот мерзкий запах фекалий. Ну никак я не мог обойтись без горячительного!

– Выпивка где? – взревел я, пиная дверь их караулки.

– Нету у нас, мы ни-ни на посту, – пробубнил мне один из стражников.

– Мы непьющие, – икнул перегаром второй.

– Доставай, пехота! – заорал я на них. Аура сработала безотказно и, несмотря на бубнеж, они отдали мне бутылку с медовухой. Едва отошел от поста, в закуточке у фонтанчика махом выпил их заначку.

По ночным улочкам правительственного квартала я отправился в сторону замка императора, то тут, то там были видны следы боев. Валялось оружие и части амуниции, заляпанные кровавыми подтёками, из кирпичной кладки зданий торчали арбалетные болты. А когда я проходил мимо одной из сгоревших башен, то увидел останки штурмовых механизмов – таран для разрушения ворот и вышки на колесах для проникновения на верхние этажи. Судя по всему, недавно тут шли кровопролитные бои.

Несколько конных патрулей на меня, одинокого пешего гражданского, внимания не обращали. «Ну идет себе пьяный, припозднившийся прохожий, никому это не интересно», – успокаивал я себя.

Все-таки я отвык появляться на улице без стальной брони и оружия, чувствовал себя очень уязвимым, почти голым. С другой стороны, я понимал, что если бы облачился в полный боевой доспех, то точно бы нарвался на проверку. Конечно, у меня в инвентаре были доспехи, пусть не такие роскошные, как сейчас у Майорана, но дающие хоть какую-то защиту и бонусы к характеристикам, тем не менее использовать их я считал нецелесообразным.

Я опять увидел свою традиционную галлюцинацию: черный куб, парящий надо мной и чуть впереди. Ну теперь-то я был точно уверен, что виновата медовуха. Крепкая оказалась. А что еще?

Так я дошел до дворца императора и остановился перед массивными воротами, меня начало преследовать чувство опасности, как будто я не вижу притаившегося снайпера, который уже целится в меня, ожидая приказа командира. «Нужно показать, кто пришел, иначе поднимут тревогу», – решил я и достал из инвентаря гильдейский шеврон с орлом и звездой, прикрепил его на грудь, и только тогда стукнул в железную дверь ворот.

– Кто там? – сразу спросил осторожный и тихий голос.

– Командор Леонид, гвардия Античной империи, – крикнул я, нарушая тишину ночи. С крыш сорвались какие-то птицы, разбуженные громким звуком. – Открывай, свои!

Дверь со скрежетом отворилась, и я зашел внутрь средневекового контрольно-пропускного пункта.

– Так, – сразу я кивнул старшему офицеру, то ли лейтенанту, то ли капитану, – веди, пожалуйста, в гостевые апартаменты с купальней.

– Но… – попытался он возразить.

– Ну или буди генерала Радоса и волокита с документами на три часа тебе обеспечена, – перебил я его. – А потом еще и выговор за что-нибудь впаяют. Оно тебе надо?

Офицер плохо соображал – скорее всего, мысли у него путались от моего внезапного появления. Со стороны, конечно, всё это выглядело дико: какой-то пьяный незнакомец утверждает, что он тот, с чьим именем перебили половину императорского двора. Вот как в таком случае быть молодому лейтенанту?

– А выговор за что? – наконец смог сформулировать он вопрос.

– Генерал найдет! – уверенно заявил я, и лейтенант сокрушенно кивнул, признав мою правоту.

Странно, но гвардейцы согласились с моими доводами и довели меня до комнаты на пятом этаже замка. Сил у меня хватило только наполнить купальню теплой водой и, торопливо раздевшись, в неё погрузиться.

– Какие будут распоряжения? – лейтенант признал во мне Командора, даже не знаю по каким признакам. Возможно, боец-посыльный вернулся с инструкциями и шепнул ему на ухо важное сообщение.

– Стражей у двери выставь, – я засыпал в теплой воде, – на утро пригласи генерала Радоса, герцога Мирского, кто там у Синайцев за главного в столице…

– А император? – лейтенант даже запнулся, задавая этот вопрос.

– Конечно, и императора тоже. Что я должен сделать по протоколу? Я забыл, – нагло соврал я.

– Дать право поднять штандарт Командора и передать приветствие императору.

– Да! Передаю приветствие, и, надеюсь, мы достигнем общего решения, – язык заплетался, и лейтенант, видя, что я засыпаю, направился к двери.

Уже у порога он спросил:

– Шестой железный легион привести в боевую готовность?

– Да…

Я даже не успел договорить: «Да зачем?», как уснул мертвецким сном. А между тем почтовый голубь понес срочное сообщение в Мирград, через несколько часов горнист заиграл: «Тревога!», и Шестой железный легион в количестве пяти тысяч бойцов выдвинулся в столицу. Но я этого не знал, потому что спал. Из столицы же, в ожидании грандиозного шухера, все утро выезжали дворяне, у кого «рыльце» хоть немного,