Любить демона - Эдона Даас

тоже внимательно смотрел в глаза ведьмака, и то, что он там увидел, ему понравилось.

После Самайла объяснила, что нужно делать, чтобы принести ей присягу, на языке Пояса не было слов присяги верховным, поэтому Лиц научил Зорана паре строк из одного из древних языков своего мира, наиболее подходящим по артикуляции. Маг желаний очень старался. Во время присяги хотел выглядеть достойно, но, когда их объяло пламя все же вздрогнул. Зато какое же счастье было гореть в огне настоящей стихийной ведьмы, какая редкая удача свалилась на его голову, он будет служить ей и демону. Ради этого, ради них Зоран был готов буквально на все. Когда присяга была закончена, демоны и ведьмаки проследовали в дом. Руслан удивленно проследил за ними. С трупом похоже придется разбираться ему. Они про него даже не помнят. А нет, Лиц вот помнит, он грустно посмотрел, передернул плечами и жеманно отвернулся. Руслан даже смог считать его ощущения, как учила Самайла. Подобное алхимик чувствовал, когда пришлось утопить в ведре мышь, недобитую мышеловкой. Жалко, неприятно, ну что ж поделать… А чего он ждал от секретаря выродка? Искреннего сострадания? Руслан сам над собой посмеялся. Зорана пригласили на ужин, хозяина никто не спросил, Рэйко готовил жаренных цесарок в честь пополнения ковена верховной. Глядя, как маг желаний преданно смотрит в глаза наставляющему его демону, алхимик понял, почему выродки слали к хренам и тыквам богачей и правительство, но возились с продавцом мочалок. Преданность, вот что им нужно. Безграничная, не перед чем не останавливающаяся, никогда не сомневающаяся, ничего не требующая взамен, абсолютно чистая, без примесей чего-либо, искренняя преданность. От этого стало жутковато. А Самайла проходя мимо, как-то бросила ему невзначай, что алхимия — хорошая магия. Намек на то, что он тоже сможет стать ее адептом? Руслан задумался. Может быть предстоящий турнир, прояснит, что же ему нужно — быть с демонами или отвергнуть их.

Глава 24

В первый день турнира на трибунах было не протолкнуться, пустовала лишь выкупленная ложа ордена Равенства. Обеспеченные зрители обычно всегда выкупали себе ложу на все время действия турнира, но в первый день не появлялись, в этот раз же кроме Равенства пришли все, ибо выродки и маги стихий обещали посетить турнир в этот день. Слухи о том, как демоны осчастливили поселение нищих магов облетели деревню, местные ведьмаки не понимали, почему демоны предпочитают сброд элите, элита эта также была готова стоять на коленях и бросать под ноги выродкам жертв для насилий. Если не считать, Руслана, из всей деревни они приблизили к себе только Зорана, владельца магазинчика полотенец и мыла. Жители деревни смотрели на него с завистью, но обращались почтительно. Все собрались заранее, предполагая, что демоны опоздают, но те, подгоняемые Рэйко, пришли вовремя. Вошли почти все сразу друг за другом. На верхнем ярусе ложи на диван, обитый красным бархатом сели демоны и их ведьмаки, ни нижний диван сели Руслан, Душан, Йована и Зоран. Арена для турнира выглядела впечатляюще, продолговатый амфитеатр был сделан из известняка, выкрашенного темно-серебряной краской, в с самых удачных для просмотра местах располагались ложи для богатых посетителей, они были украшены посеребренными барельефами, внутри лож были поставлены огромные удобные диваны, обитые красным и зеленым бархатом. Песок арены был крашен в черный цвет, а вдоль стен в полукруг располагался арык, в него из фонтанов, выполненных виде голов львов, стекала вода, выкрашенная в красный цвет. Алая вода стекала из серебряных пастей и обрамляла черное поле, трибуны светились серебром и пестрели нарядами зрителей. Все как один смотрели в ложу демонов, они вели себя так по-разному. На диване справа сидели Эпри и Вильмо, выродок подсполз с сиденья и развязно развалился, приобнимая за талию свою речную ведьму, она была одета в белое облегающее платье с серебряной полосой, в волосы ее были вплетены жемчуга и маленькие цветы, несмотря на потрясающий внешний вид, ведьма чувствовала себя неловко под взглядами многотысячной толпы. В центре сидел Даэли поза его была расслаблена, но не выглядела вульгарно, все в нем говорило о том, что он считает себя здесь королем королей, по левую руку от него сидела Самайла в черном шелковом плате, с таким глубоким декольте, что грудь грозила выскочить оттуда при любом неловком движении, она чувствовала себя тоже по меньшей мере королевой, всеобщее внимание тешило ее самолюбие. Сидящий слева Рэйко всем свои видом показывал, что он интеллигентный парень, затесавшийся к выродкам по ошибке, рядом с ним прижавшись к подлокотнику сидел Лиц, он смущенно смотрел в пол. Ему и так было не по себе от такого вот внимания, так еще и Рэйко купил ему ярко красную рубашку с крупными мордами жирафов и заставил надеть. Тварь. Руслан сидел задумчиво, Душан и Йована светились от счастья, еще бы они были в ложе с самими демонами. Зоран взирал на уставившихся на него с завистью магов, с холодным спокойствием, взгляд его был преисполнен достоинства.

Вход на арену располагался у одного из узких полукружий овала. Там же была огорожена маленькая часть, где стоял стол, стулья, графин с водой, стаканы и пара ящиков. Здесь соревнующиеся могли подготовиться к бою. Им не выделено было помещение за ареной, так как по правилам турнира участники могли начать битву где угодно и как угодно, как только соперники будут объявлены друг другу, поэтому их запускали на арену, объявляли и только потом они могли подготовиться к сражению прямо на арене, чтобы, если решат начать еще до выхода в центр, зрители могли все увидеть.

Наконец вышли первые участники, два мага подошли к столу, стали выкладывать и готовить оружие, соревнующиеся также имели право брать с собой по оружейнику на каждого участника, но эти пришли одни. Внезапно один из магов, прыгнул через стол, пока другой готовил оружие и заколол противника кинжалом. Зрители ахнули.

— В чем смысл? — хихикнул Вильмо. — Идея ведь не в том, чтобы убить, а чтобы биться и на краю гибели раскрыть свою магию.

— Нервы сдали может, — пожал плечами Душан. — Идиотов хватает, особенно в первые дни, на начало турнира мы ставим тех, кто не внушает больших