Созидатели. В поисках рассвета - Евгения Мос

опустил голову, мягко целуя между грудей, как будто опускаясь в поклоне и медленно посмотрел на нее снизу-вверх. И поднял платье, накрывая грудь обратно. Поцелуи на руках и плечах становились спокойнее, поглаживания медленнее.

— Как я сказал… — его голос был хриплым полушепотом. — Я хочу увидеть тебя раздетой не в лесу, ну и… — он огляделся. — не на песке, который будет тебе колоть, а у нас даже скатертей или простыни нет.

— Хорошо. Ты прав. — Лед кивнула, взяла его лицо двумя руками и еще раз поцеловала.

— Вообще… я так-то дерево должен посадить.

— Да. Точно… я помогу.

Он поцеловал невесомо ее в щеку, они оба встали. Леда уже могла разогнуть ногу, но на ноге еще красовалась ссадине и немного болела. Софос поправил ей одежду, отдернул подол, стряхнул песок.

— Замерзла? Тебя надо чем-то укрыть.

— Нет… — она захихикала, отчего у Софоса расцвело в душе, он так ждал этого. — Мне жарко, ты что.

— Мог и догадаться.

Они шли до леса, Софос крепко держал руку Леды в своей руке и поглаживал тыльную сторону ее ладони большим пальцем. А она шла за ним, улыбалась и млела от этих нежных прикосновений.

Он достал мешочек с семенами и показал их Леде.

— Я собираюсь посадить их.

— О, ты подготовился.

— Да, я читал не только теорию к экзаменам, но и традиции. Хотел знать, что меня ожидает. Знал, что никому из вас нельзя рассказывать мне. Поэтому… справлялся сам.

— Ты молодец.

Она погладила его по плечу, а он улыбнулся, и не сдержавшись чмокнул ее в макушку белых волос, прикрыв глаза и наслаждаясь ее ароматом.

— Леда…

Они дошли до лесочка, где сели на траву. Софос вырыл яму, посадил туда семечко, зарыл, а Леда полила водой на ямку и на его руки, смывая ему грязь. Девушка аккуратно убрала волос за ухо ему и решилась сказать, то что ее волновало.

— Ты знаешь… почему я так переживала, когда учила тебя заплетать волосы… У нас принято так делать только мужу и жене. Это особая степень близости и…

— Я знаю. И знал тогда. И не смог сдержаться. Уже тогда, я хотел, чтоб ты была моей.

Ее глаза заблестели, отражая в них его тихую радость.

— А еще…мы с тобой почти поцеловались на летнем солнцестоянии.

— Я помню.

— Почему ты ничего не говорил?

— Мне было стыдно, что я был пьян. Я думал, что ты не хочешь это вспоминать.

— Вот, ты вроде такой умный и сообразительный, а иногда размышляешь глупее Ронниса!

В темноте двое добрались до поселения, идя вместе, за руку. Софос крепко держал ладошку Леды, периодически поглаживая ее изнутри, а внутри у девушки трепетало.

Они дошли до дома, тихо поднялись на второй этаж и замерли.

— Будешь спать у меня? — застенчиво спросил Софос.

Леда тихонько кивнула.

Они вошли в комнату мужчины, безмолвно разделись в темноте. Софос протянул ей одну из его рубах, которую жрица тут же натянула на себя как короткое нижнее платье и юркнула в постель. Софос сел аккуратно, размышляя о своем, потом все-таки лег и аккуратно обнял ее сзади.

Леда потерлась бедрами об него. Мужчина скользнул рукой под рубашку, задев бедро и опаляя его жаром руки, погладил ее по животу, по низу грудей.

— Я ни к кому не испытывал никогда таких чувств. — признался он.

— Я тоже. У меня по правде никого не было вообще…

— То есть? Ты никогда не была с мужчиной? — он почти ахнул.

— Нет.

— Но как? Ты же такая красивая… — услышал ее усмешку. — свободная, веселая, задорная. Да ты столько раз предлагала купаться голыми.

— Да я больше дразнила и смеялась. Но так вышло…

— Тогда давай просто ляжем спать. Мы оба устали, нам нужно набраться сил. А я не могу позволить, чтоб твой первый раз был с мужчиной, который едва волок ноги.

— Хорошо. — прошептала она, сжимая его руку.

Так они и заснули. В обнимку, слушая дыхание друг друга и чувствуя себя неимоверно счастливыми.

Глава 21

Леда проснулась разбитой. Слабость от удара эфиром уже ушла, но ноги дрожали. Сколько она не ела и не пила? Сколько времени прошло?

За окном все так же была вода с морскими обитателями и было непонятно, день ли прошел или меньше. А может больше?

На шатающихся ногах она дошла до выемки в стене, которую от входа огораживала ниша. Ну хоть туалет есть. Как в настоящей тюремной камере, усмехнулась она. Рядом была раковина, где девушка поплескала себе в лицо воды, после того как облегчила тело. Созидательница — не созидательница, а физиологические нужды есть у всех.

Она вернулась обратно на кровать и протянула руку до столика к стакану с водой. Если заморит себя жаждой — делу не поможешь. Девушка медленно выпила стакан воды и скептически посмотрела на оливки в тарелке, закинула пару штук в рот. Что оставалось делать? Нельзя доводить себя до изнеможения, нужно придумывать план, как выбрать отсюда.

Леда прошлась по комнате, потрогала стены, надавила. Зов эфира Софоса отозвался к правой стене от кровати, если смотреть на выход. Стена как будто была тоньше. Блондинка постучала по ней. Шел гулкий звук. Хватит ли сил разбить ее? Не сейчас.

Она вернулась обратно в кровать, пытаясь выровнять дыхание и стараясь призвать эфир, но отклик энергии шел только от плеча, зудел и требовал выхода.

Дверь скрипнула, снова зашел Нереус.

— Вижу, тебе надоело лежать как пленница. Может примешь мою сторону? Выйдешь как госпожа.

— Все что мне нужно — это поесть и плюнуть тебе в лицо. — почти прорычала та в ответ.

— Не противься судьбе, Леда. Лучше будь со мной по доброй воле.

— А то что?

— Не хочу прибегать к последнем варианту, — ответил загадочно созидатель. — По поводу еды… держи.

Он поставил на стол тарелку с кальмарами, рыбой и креветками. Леда хмуро его оглядела. Он взял креветку одну и съел.

— Видишь. Не отравлена. Да и не стал бы я травить тебя. Слишком дорога ты мне.

— Так дорога, что заковал в цепи?

— Вынужденная мера.

— Слишком много вынужденных мер, Нереус.

— Такое бывает, когда мир на грани распада.

Леда не успела ничего сказать, как он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. А девушка жадно набросилась на тарелку с едой. Что поделать. Надо набраться сил. Ела она через силу, хоть и была голодная, но кусок от Нереуса в горло не лез. Но есть слово «Надо». И она заставляла себя, впихивала еду, жевала со всей силой, держа