Лубянская ласточка - Борис Громов

– А какова судьба Клиента? – спросил Петров.

– Из двух зол, которые зачастую губят агента – связь и предательство, – Клиент пал жертвой последнего. Стивенсона выдал завербованный им коллега, тоже сержант американской армии. Правда, это случилось уже после того, как он демобилизовался и вернулся в Штаты. Ему дали тридцать лет, и он погиб в тюрьме. Думаю, не без помощи ФБР…

Тем временем разговоры между Петровым и де Вольтеном становились все более доверительными. На последней встрече Морис сказал, что в следующем месяце он не сможет приехать в Париж, так как предстоят штабные учения и он выезжает в Бельгию. Он даже назвал место проведения и даты учений. Прямое нарушение правил строгой секретности! Борис уверен: «откровение» Мориса не случайность. Это – сигнал, и сигнал красноречивый.

Теперь наконец-то получено решение Центра о проведении Петровым вербовочной беседы с де Вольтеном. Хотя риск в таком деле всегда существует, но в данном случае он вполне оправдан. Та доверительность, которая возникает между агентуристом-вербовщиком и его «объектом», давно установлена. Наступала заключительная, и самая ответственная, фаза операции. Морис ничего не рассказывал Натали о своих контактах с Петровым после ужина в ресторане «Мишель Ростан», что, в свою очередь, подтверждало: де Вольтен сознательно шел на контакт с советской внешней разведкой. Он также не сомневается в случайности своего знакомства с Петровым. В Центре высказывали крайнее недовольство тем, что Мимоза, по всей видимости, и не собирается выполнять указание о прекращении контактов с де Вольтеном. Однако что, черт возьми, можно поделать с этой своенравной и временами неуправляемой бабой…

В этот вечер в бункере на бульваре Ланн Петров вместе с резидентом уже в который раз отрабатывал беседу с де Вольтеном. Нужно было правильно построить разговор, точно выбрать выражения, тональность беседы и расставить нужные акценты.

И вот Борис пригласил барона для решающего разговора в «Клозери де Лила», где на столиках – бронзовые таблички с именами знаменитых поэтов: Рембо, Аполлинера, Верлена, Бодлера и других известных завсегдатаев исторического кафе.

Они сели в дальний угол, откуда хорошо просматривались вход и все помещение, и заказали себе по чашечке кофе с мороженым.

Петров в очередной раз удивил Мориса, когда, оглядев кафе, произнес:

– «Здесь, на левом берегу, со всей французской страстью, мужеством и великолепием нищеты поэты, прозаики и журналисты отстаивали свободу творчества и независимость и в старом кабачке под каштанами у памятника маршалу Нею венчали лаврами открывателей новых путей».

– Борис, тебе надо писать. Это потрясающая фраза для книги!

– Она уже написана графом Толстым.

– Это тот, кто создал «Войну и мир» и «Анну Каренину»?

– Нет, другой, но из того же старинного русского рода. У него есть замечательный роман «Петр I». Кстати, он некоторое время жил в Париже и стал здесь популярен тем, что однажды выкинул из пансионата американца – просто спустил того с лестницы.

– Расскажи, как это случилось, – попросил де Вольтен.

– Напротив «Клозери де Лила» до войны был танцзал – «Бал Билье». Однажды, когда чета Толстых зашла туда повеселиться, жену графа, которая обожала танцульки, пригласил на танго чернокожий. Негра познакомили с Толстым, и тот в свою очередь пригласил его на обед в пансион, где они жили с женой. А среди проживающих было много американцев. Они возмутились: «Грязный Nigger с нами за одним столом?! Никогда!»

Писатель пытался объяснить янки, что этот чернокожий высокообразованный человек – по русским меркам князь, да и вообще Человек… Один из американцев скривил презрительную гримасу: «У нас такие князья ботинки чистят».

Тогда Толстой подошел к хаму и спустил того с лестницы второго этажа. Хозяйка для порядка возмущалась, французы – аплодировали, американцы были посрамлены.

– Лихо! – одобрительно улыбнулся барон. Помолчав немного, он продолжил: – Мой отец очень недолюбливал американцев. И это не национальное чванство или какие-то предрассудки. Отец был человеком чести, верным сыном Франции и поэтому его огорчала гибель любого француза, вне зависимости от его партийной принадлежности. Ты знаешь, что устроили янки, когда подошли к Парижу в сорок четвертом?

– Да, началось восстание. Парижане рассчитывали на помощь американцев. А те остановились в тридцати километрах от столицы и выжидали, пока немцы перебьют восставших. Погибли тогда – есть разные данные – от трех до пяти тысяч человек. Но восставшие все же победили, и только тогда американцы «геройски взяли» Париж. То же самое произошло и на юге Франции…

Морис посмотрел прямо в глаза собеседнику:

– Борис, для специалиста в области образования ты отлично знаешь военную историю, да и вообще прекрасно разбираешься в военно-политических вопросах…

«Ну вот и настал момент истины», – решил Петров.

– А тебя это расстраивает? У нас уже давно появилась еще одна чрезвычайно интересная тема для обмена… мнениями, – начал Борис, не отрывая глаз от лица барона. – Ктому же мы оба можем содействовать сохранению военного паритета, о важности которого мы с тобой так часто говорим…

Морис слушал молча.

– Нашу страну, так же как и Францию, беспокоит стремление Соединенных Штатов развязать войну против нас и втянуть туда союзников по НАТО. Допустить этого нельзя, и здесь твоя помощь стала бы неоценима.

Борис замолчал и выжидающе посмотрел на барона.

– То есть ты предлагаешь мне сотрудничество? – скорее констатировал, чем спросил де Вольтен.

– Да, я предлагаю тебе именно это.

– Скажу откровенно, Борис, я давно пришел к этой мысли. Но от мысли до ее воплощения зачастую существует огромная дистанция. Я рад, что встретил тебя. И рассчитываю на твою помощь. Мне давно стало ясно, что политические, а точнее, военно-политические вопросы тебя интересуют значительно больше, чем ликвидация безграмотности в Верхней Вольте, – с улыбкой закончил Морис. Посерьезнев, он добавил: – Я давно стремился к этому разговору.

– Я тоже очень рад, что в главном у нас с тобой нет разногласий. Мы – европейцы и видим наш дом глазами великого француза – генерала де Голля. Европа от Ла-Манша до Урала… Мы с тобой достаточно узнали друг друга, Морис, чтобы иметь право на откровенный мужской разговор. Ты ищешь возможности помешать Соединенным Штатам достичь подавляющего военного преимущества в мире. Ты понимаешь, что, развязав войну против СССР, Штаты сделают театром венных действий Восточную, Центральную и Западную Европу. А значит, пострадает и Франция.

Морис внимательно, не отводя глаз, смотрел на Бориса, и было видно, что он согласен со всем, что говорит ему Петров.

– Наше сотрудничество поможет нейтрализовать усилия американцев и сохранить мир в Европе, которая достаточно настрадалась в предыдущую войну. Я гарантирую, что от тебя не потребуют никакой информации, относящейся к государственным тайнам и обороноспособности Франции.