Дорога смерти - Илья Бушмин

— Я тебе не верю!

— Да мне плевать! Не ори на меня, я сказал! Б… дь… Да когда я тебя впервые в твоем сраном магазине увидел, я понятия не имел, что это точка Ворона. Я вообще ничего о нем не знал, слышишь меня?

— Ты все врешь!

— Оля, закройся! — грубо рявкнул Рябцев. — Спишь с бандосом — будь готова, что бандос кончит, как и большинство из них! А теперь слушай сюда! Выметайся нахрен, и больше не показывайся! Не приходи, не звони, не лезь ко мне! А сцены закатывай своему Потапу, уж он-то побольше моего знает! Все ясно? А теперь пошла!

— Ты как со мной разговариваешь? — Ольга задыхалась от возмущения. — И это после всего того, что ты мне…?! Ну ты и тварь, Рябцев! Какая же ты падла! Как же я тебя ненавижу, а!

Рябцев замахнулся, и Ольга отшатнулась.

— Пошла отсюда, истеричка херова! — процедил он. — Второй раз я повторять не буду! Свалила быстро!

Глаза Ольги пылали ненавистью. Она отступила на шаг, затем еще на один. Грозно потрясла пальцем. Ее руки тряслись.

— Ты пожалеешь. Ты обо всем пожалеешь, понял меня?

После чего она развернулась и быстро, срываясь на бег, направилась к воротам. Ветер развивал ее платье. Рябцев проводил Ольгу взглядом, заставляя себя успокоиться и собраться. Двое сотрудников подошли к машине, припаркованной рядом, один со смешком что-то бросил второму.

— Истеричка хренова… А вы чего ржете? Чего уставились, б… дь, делать больше нехрен?!

Мысленно извергая проклятья и сжимая кулаки, Рябцев быстро двинулся к зданию управления. Буквально влетел внутрь. Рябцев весь кипел и никак не мог успокоиться. Ольга узнала о смерти Ворона и сразу прибежала закатывать скандал. Не разобравшись ни в чем, сделала для себя какие-то выводы, назначила виноватого и теперь проклинала его, Рябцева, который во всей этой истории вообще был посторонним.

Замполит в фойе закреплял фото Шахова на мемориальной доске с фотографиями погибших при исполнении сотрудников. Фотографию успели найти в личном деле, увеличить, напечатать большой и четкий снимок. В сторонке судачили несколько сотрудников. Проходя мимо, Бегин расслышал, о чем они говорили. Конечно, о ЧП номер один.

— Головин с шефом только вернулись от жены Шахова. Ей плохо стало. Пришлось скорую вызывать.

— Еще бы. У них дети были?

— Похороны завтра уже….

— Скидываться начали или нет еще? По сколько скидываемся-то?

Этот разговор и сцена с фотографией Шахова выдернула Рябцева из его переживаний и вернула в реальность. Сцена с бывшей любовницей — не самая ужасная вещь на земле, если помнить, что один из твоих коллег был убит минувшей ночью.

Рябцев поднялся на третий этаж. Толкнул дверь в кабинет Бегина. И с удивлением обнаружил, что тот открывает сейф и берет пистолет, словно собираясь куда-то. Чайник был выключен, что только убедило Рябцева в верности догадки.

— Куда опять? — взмолился Рябцев. — Мы только что…! Ты видел, какую мне сцену там закатили? Позор, б… дь. Блин, мне остыть надо.

— Когда помрешь, остынешь. Пока организм горячий, ты жив. Радуйся.

— Вот спасибо, б… дь, утешил! — всплеснул руками Рябцев, готовясь к гневной тираде в адрес Бегина. — Если подумать, Саня, твою мать, то эту сцену надо было не мне, а тебе закатывать, так что…!

— Мы едем к Печатнику, — перебил его Бегин, пряча пистолет в кобуру.

Это было неожиданно. Рябцев выкатил глаза.

— Что?

— Ты в информационном центре заявку на Печатника оставлял?

Бегин взял со стола бумажку и протянул Рябцеву. Опер пробежал глазами сухой и лаконичный текст. Печатника он поставил на контроль в тот же день, когда выяснилось, что тот скрылся со съемной квартиры в Белых Столбах — в рамках доследственной проверки. Информационный центр Домодедово, работающий с общей базой данных и ежедневно перерабатывающий тонны информации, выдал ответ на запрос, когда в сводках промелькнуло имя Артема Тимофеевича Паршутова по кличке Печатник.

— Его задержали во Владимирской области, — сказал Бегин. — Патрульные увидели чужое лицо и решили проверить. При себе пакет анаши. Скорее всего, заплатит штраф и все, но главное — он прошел по сводкам.

— Нам во Владимирскую область пиликать? Это не близко.

Бегин пожал плечами.

— Ты же хотел остыть.

* * *

Их путь лежал к трассе М-7 «Волга». Рябцев достал из бардачка карту, принялся водить пальцем по дорогам, прикидывая маршрут и что-то бормоча себе под нос. Потом кивнул — и они отправились в дорогу. Рябцев погнал машину не вверх, к Москве, а вниз. На развязке съехал с М-4 на первую бетонку — Московское малое кольцо — и взял курс на восток. Окружая Москву и прилепленные к мегаполису городки огромным кольцом, автодорога А-107 соединяла все основные трассы. За Бронницами малая бетонка резко уходила на север, к М-7. Рябцев вел автомобиль уверенно, но было видно, что мысленно он далеко отсюда.

— Я бросил ее, — буркнул он.

— Кого?

— Ты понял, кого, е-мое.

— И она оказалась недовольна?

Рябцев криво усмехнулся.

— Она оказалась недовольна, потому что сложила дважды два. Потому что, Александр Ильич, нарисовались мы с тобой, прижали Потапа, встретились пару раз с Вороном, а потом Ворона расстреляли у ворот собственного дома. Так что отдувался я практически за тебя. Это ты общался с Вороном. Это тебе она должна была закатить истерику, а не мне.

— Я с ней не спал, — пожал плечами Бегин.

— И что? Отмазался типа?

— Она считает, что ты ее использовал. Ее можно понять. Никто не любит, когда его используют. Люди этого не выносят. Мы общаемся с другими людьми ради того, что нас кто-нибудь полюбит. В общении только это и важно. А вещами мы пользуемся. Не людьми, вещами. Наш мир в глубокой заднице, потому что у нас все с точностью до наоборот.

— Не начинай, — поморщился Рябцев. Он вздохнул. Оперу хотелось выговориться, поделиться с кем-то, но кроме Бегина не было никого, кто мог бы его выслушать. — Я решил ее бросить после той истории. Ну, которую ты рассказал. О себе. Я много думал потом. И понял, что так будет правильно. Жена, ребенок, семья — это важно.

Бегин задумчиво покосился на Рябцева.

— Володя, у меня своя история. У тебя своя. Мы разные, истории тоже разные. Не надо сравнивать.

— Да я не сравниваю, но…

— Ты не думал о том, что важнее всего, когда решил поразвлечься на стороне. А теперь бежишь от этого. Полтора года назад ты остался со своей женой, потому что просто привык, а не потому, что любишь. Но теперь бежишь и от этого. Володь, все, от чего мы убегаем, имеет одно свойство. Оно в конце концов все-таки настигает нас. И рушит все к чертям.