Беременная для Зверя - Эллен Росс

— Деньги у вас с собой?

— Разумеется, — в голосе Исаева Казбека слышится сытое довольство, как у кота, обожравшегося свежей рыбы. — Усман, покажи нашу благодарность…

Слышатся шаги. Усман топает обратно к тачке. Хлопает дверь. Идёт в обратном направлении.

Пульс бьёт оглушительно. Адреналин в крови бурлит так, что я ничего не чувствую. Будто над землёй приподнят.

— Держи.

— Я хотел бы посмотреть, — просит Арес.

Самый подходящий момент. Условные слова Ареса, после которых Усман полезет в пакет или в конверт, где там они бабки притащили своей крысе. Руки у него будут заняты — за ствол схватиться не сможет. У братьев Исаевых именно он — исполнитель и при оружии.

— Сейчас, — отзывается Усман.

В этот же миг я вылетаю из укрытия. Обхватываю Ареса за плечо, перерезая ему глотку. Чуть медленнее, чем обещал Нино. Арес чувствует, как сталь вспарывает кожу и кромсает её.

Охрана Усмана и Казбека начинает шевелиться, доставая стволы. Но у моих людей преимущество. Заранее расставлены. На выгодных позициях. Людей Исаевых щёлкают, как семечки.

Усман отбрасывает в сторону барсетку, потянувшись за стволом, болтающимся справа. Стрекочет пулемётная очередь. Прямиком у его ног.

— Не советую тянуться к стволу! — выкрикивает Пятый из укрытия.

Ещё пару минут частят выстрелы. Потом затихают. Охрана истреблена. Под чистую.

— Вы окружены. Всё кончено.

Отпускаю безвольное тело Ареса. Тот падает грузным мешком. Кровь, долбанушая фонтаном, запачкала светло-серый костюм Казбека. Тот застыл без движения, но медленно приходит в себя.

— Ты совершаешь большую ошибку, Рустам, — медленно говорит он, опуская руки.

— Держи руки на виду! Выше! — показываю в его сторону ножом.

Усман замер, глядя на брата.

— Очень большую ошибку, Рустам. Ради чего всё это? — голос Казбека чуть сел вначале, но сейчас снова крепнет.

— Не старайся. Засрать мне мозг своей болтовнёй не получится.

— Предлагаю мирно поговорить, Рустам. Я могу сделать интересное предложение. Тебе понравится… Информация, Рустам. Очень ценная информация!..

Зверь сказал, что по дому бродить без него не стоит. Но вечер ещё ранний и мне не спится. Долго лежать в кровати не хочется. Я чувствую себя физически почти нормально, только щека припухшая ноет, если дотронуться.

Переодевшись, спускаюсь. Всюду замечаю снующих мужчин. Пушки даже не прячут. Я запахиваю кофту на груди, прогуливаясь по огромному дому Зверя. Ищу Нино, заглядываю на кухню в поисках её сестры. Пусто везде. Прислуга только посуду до блеска натирает, но не слышится ни шума кухонных вытяжек. ни чувствуется запаха пищи — как при готовке.

— Вам подать что-нибудь? — спрашивает у меня женщина лет тридцати.

— Я ищу Нино или Тамару.

— Их нет, — скорбно поджав губы, отвечает. — Рустам Бекханович рассчитал Нино и Тамару. Они уехали из города.

— Жаль, — говорю растерянно.

— Да. Так вам подать что-нибудь? — интересуется женщина. — Нового повара пока нет, но его помощники приготовят всё, что захотите.

— Нет, не стоит. Спасибо, что сказали о Нино. Всего хорошего.

В ответ женщина меня награждает странным взглядом, будто удивлена хорошему обращению, но, спохватившись, того же желает.

Пытаюсь понять, где сейчас находится Ризван. Охрана лишь отнекивается, отвечая односложно «Не положено».

Приходится выйти во двор, чтобы прогуляться. Замечаю сухого мужчину, невзрачной внешности. Тот, что гв мотеле говорил, как рану зашивать. Дрон. Наверное, и Ризвана он смотрел. Если только кавказца в другое место не перевезли. Я этого не видела, но Зверь мне многое и не позволяет, в стороне держит.

Мнусь, думая, как бы обратиться к мужчине. По кличке? Другого имени не знаю, придётся так.

— Вы Ризвана смотрели?

Светлые глаза, почти бесцветные устремляются на меня.

— Допустим.

— Он сейчас в доме находится?

Мужчина усмехается, потирая щетину, в которой затесалось много седины.

— Вас не подпустят даже на сто метров.

— Значит, в доме. Как он?

— Жить будет.

Дрон говорит скупо и нехотя. Всем видом показывает, что мне не стоит здесь находиться. Но я не могу уйти, не узнав, в каком состоянии Ризван.

— Ему не лучше находиться в больнице?

— Это решать не вам. И не мне.

— Я не спрашиваю о решениях. Лишь о состоянии.

— Чем вам тут не больница? — усмехается Дрон. — Он крепкий. Выкарабкается. Наверное. Тут я не бог и гарантий железных дать не могу.

— Он ещё не пришёл в себя, да?

— Да, барышня, — с едким раздражением отвечает мужчина. — В дом вернитесь. Эй, — свистит в сторону. — Пусть наверх проводят!

— Это не вам решать, — добавляю твёрдо. — Наверх я пойду, когда сама решу, что нужно сделать именно это.

Нарочно прочь по тропинке удаляюсь, но за мной охранник увязывается. Не отстаёт ни на шаг. Спину взглядом сверлит. Почти невозможно здесь находиться, даже из чистого упрямства. Свернув обратно, замечаю долговязую, суховатую фигуру Тахира. Прогуливается с огромной собакой на поводке. Заметив меня, придерживает псину здоровенную, останавливаясь.

— Арина, вам лучше отойти. Это не просто пёс. Это волкодав, — негромко говорит охранник.

— Меня должны были всей псарне показать, чтобы знали. Но так и не состоялось, — делаю пару шагов в сторону Тахира.

Но ближе подходить опасаюсь — зверь высокий, в холке метра полтора, наверное. Лапы мощные, и поза настороженная — пасть в оскале растягивается.

— Сидеть, Вулкан! — неожиданно жёстко командует Тахир. — Пасть на замок. Свои, — запускает пальцы в загривок, цепляя. — Свои.

Псина усмиряется и выглядит терпеливой, в ожидании сидит.

— Привет, Арина, — обращается ко мне. — По ходу, тут всюду кипиш, да?

— Привет, — оборачиваюсь, глядя на охранника, следующего тенью. — Да, здесь неспокойно. Ты в пути дольше всех задержался.

— Есть такое, — опускается на корточки, рядом с псом, теребя его. — Приехал бы раньше, успел в самое пекло. Но мне задание дали место одно проверить. Пришлось повременить с прибытием, — объясняет и манит ладонью. — Можешь подойти, тебя надо псине показать. Чтобы знал.

— Он огромный.

— Да-а-а-а, — довольно тянет Тахир. — Мой Вулкан. Ни одного волка не боится. Верный. Глотку любому перегрызёт.

Приближаюсь понемногу, с опаской глядя на собаку. Кто знает, что в голове у животного творится. Тахиру, пёс, может быть и предан. Но насчёт других не уверена.