Родить легко - Инна Мишукова

Первые две конференции, которые я посетила, проводились в Лондоне. Само собой, увидеть Англию и её столицу тоже было очень интересно.

Конференции тогда устраивались в основном для индивидуальных акушерок и доул – доктора ездили очень редко, в основном капитально вовлечённые и заинтересованные. Поездку организовала семейная пара, Вероника и Илья Назаровы – эксклюзивные переводчики и издатели Одена в России.

Когда я увидела Мишеля, наглядно ощутила уникальную черту всех великих людей: прежде всего не в уровне достижений, а в человеческом плане. Оден здоровался и говорил с каждым владеющим английским (даже совсем немного, вроде меня), смотрел и общался так, будто на этой конференции ждал именно тебя, будто ты его самая главная радость.

Мне, выросшей без отца, такое внимание и включение были вдвойне приятны. Когда тебе смотрят в глаза, слушают твой невнятный английский лепет (или терпеливо дожидаются перевода) и реагируют так, словно то, что ты сейчас говоришь, самое важное… Так же меня очаровала и верная спутница и помощница Мишеля – Лилиана Ламмерс. Наверное, в интернете много чего можно найти про этих замечательных людей, я же расскажу свои впечатления.

Лилиана, если не ошибаюсь, была роженицей у Одена, когда он ещё широко практиковал в качестве акушера-гинеколога. Муж, семья, четверо детей. А после развода, когда Ламмерс целиком посвятила себя родам других женщин, стала доулой, то есть помощницей в родах, не акушеркой. Вообще доулы не имеют права принимать роды и в принципе производить какие-либо физические манипуляции. Но думаю, что Лилиана явно принимала домашние, и не раз: она признанный авторитет всех мировых сообществ доул, а такого без большого опыта реальных родов с полным включением не достичь.

Сначала Ламмерс выступала в качестве идейной единомышленницы Одена, а потом они стали уже настоящей парой. Каковой с учётом возраста скорее всего и останутся – на момент написания этих строк Мишелю исполнилось девяносто, Лилиане под восемьдесят.

Форма существующей между ними любви полностью завораживает.

Когда мне довелось с ними познакомиться, я находилась уже на грани развода – к чему некоторые коллеги-акушерки относились неодобрительно. Особенно верующие, для которых семья – нечто принципиально нерушимое вне зависимости от обстоятельств. Моё намерение развестись сопровождалось стандартными наставлениями типа «Не надо, не вздумай, кому ты будешь нужна с четырьмя детьми, семья святое, перемелется – мука будет» и т. п.

А при взгляде на Мишеля с Лилианой я понимала: формы любви в нашей жизни могут быть самыми разными, и это не только верный брак до конца своих дней. Между ними ощущалась нежная энергия и невидимый, но постоянный и очень тесный контакт. Они так дополняли друг друга, когда говорили! Если Оден произносил: «А сейчас я даю слово Лилиане», в этих простых словах чувствовалась любовь. Но, конечно, заочно передать такое невозможно, надо видеть самому.

Их творческий тандем на конференциях заключается в том, что Мишель в основном излагает теорию, а Лилиана – конкретные истории родов.

Оден сказал тогда, что все приезжающие к нему акушерки и доулы, как правило, спрашивают, что им нужно делать для женщины. Ответ всегда один: задавайте правильные вопросы! Не нужно спрашивать, что делать, если мы и так знаем – тело в природных родах делает всё само. Думайте, как защитить.

В тот период бóльшая часть акушерской естественной тусовки действительно занималась обороной женщины. Медицина в общем и врачи в частности вмешивались в роды и пытались активно в них участвовать, поэтому приходилось выступать защитником. Впрочем, пишу и думаю: а что с тех пор изменилось? И понимаю – глобально в общем-то ничего… Только вышеупомянутая бóльшая часть стала меньшей и, чтобы сохранить расположение докторов, всё чаще идёт на компромисс.

Помню, из одного роддома, где держать оборону требовалось особенно плотно, после родов постоянно выходила с ощущением фанерной спины: будто я выступала в роли довольно хлипкого щита между доктором и женщиной.

И Оден как раз говорил, что самое важное – защитить роды. Развивал свои теории: как сегодня нужно начинать беречь окситоциновую систему человека, как мы можем убить окситоциновый геном, как человечество веками практиковало насильственное изъятие младенца от матери в первые же минуты жизни – чтобы потом у него ожесточилось сердце и он был способен убивать и стать винтиком системы. Потому что при правильном проживании первых часов родов человек пропитывается окситоцином и вырастает контактным, добрым, эмпатичным. У него уже ни физически, ни психически не получится стать жестоким, сама природа не позволит. А такие люди системе не нужны.

Впрочем, не собираюсь пересказывать идеи Одена, их можно найти в его книгах. Здесь речь только о моих впечатлениях.

Все конференции, на которых я побывала, шли три дня – примерно по семь часов разговоров с перерывами. Вначале теоретическая часть, а во второй Лилиана делилась всякими историями. В присутствии этой женщины в воздухе буквально разливались умиротворение, гармония и покой – в радиусе двухсот метров как минимум!

Одна сильно верующая подруга рассказывала: поехала к какому-то старцу с кучей вопросов в голове – просветлиться, получить наставления и ответы, обрести с помощью святого человека покой. Пока ждала его в комнате, битком набитой такими же страждущими паломниками, всё переживала: вдруг забудет что-то спросить, не упустить бы чего! А когда старец вошёл, от одного его присутствия все вопросы тут же отпали, все ответы мигом нашлись внутри.

Полагаю, этому можно дать практически научное объяснение. Мы обладаем зеркальными нейронами, мы считываем энергию, которая и представляется нам состоянием ответа, удовлетворённости, успокоенности.

Наверное, по схожему принципу и от меня передаётся искренняя уверенность, что происходящее в родах – не боль и не страдание. Моё присутствие как будто само по себе положительно воздействует на женщин, которые хотят рожать именно со мной.

От Мишеля и Лилианы исходило какое-то гармоничное свечение, в котором становилось всё понятно про рождение человека. Когда Оден рассказывал, думалось: да какие тут вообще могут возникать вопросы! Неужели медицинскому миру действительно нужно так активно вмешиваться в роды, зачем? Всё же настолько просто и ясно…

Мне, конечно, и без Одена давно уже виделось, что в родах всё на самом деле элементарно, но у них с Лилианой это получалось особенно здорово.

Все мои ожидания оправдались.

Глава 59

Про живых и мёртвых

На второй для меня конференции Мишеля Одена было ещё интереснее.

С момента предыдущей прошло всего полгода, и собрать спустя такой короткий промежуток времени большую команду единомышленников не удалось – нас оказалось всего одиннадцать. Ради такого