Девятый император - Андрей Астахов

– Спокойно, малыш, – сказал человек. Гаэрен попытался рассмотреть его лицо, но не смог; в глазах двоилось, взгляд застилали черные пятна. – Я пришел спасти тебя.

Гаэрен ощутил боль, зашипел сквозь стиснутые зубы. Этот человек ничего не знает про яд. Может, он и в самом деле пытается его спасти, да только все бесполезно. Скоро его постигнет та же участь, что и Ихоуна, Скадо и Облачко – грифы будут рвать его труп в кровавом пиршестве, пока от него не останутся одни кости. Или этот человек действительно знает, что предпринять?

Гаэрену захотелось рассказать странному тощему человеку все, что случилось с двумя его братьями и младшей сестренкой. Как пришли охотники и убили их всех, а потом положили их сердца в кожаные мешки со льдом и унесли с собой. Как он был ранен и чудом успел спрятаться в этой расселине. Он знал, где ему прятаться – когда они играли в прятки, Ихоун и Скадо ни разу не смогли его здесь найти. Их убежища охотники обнаружили сразу…

– Я ничем не могу помочь твоим близким, – сказал человек. – Но тебя я спасу. Знаешь, что это за камень? Это волшебный камень. Он поможет тебе.

Каролит, понял Гаэрен. Легендарный камень, источник магии Огня и Золота. Гаэрен вспомнил, что рассказывал ему отец. Давным-давно их предки не умирали. Когда приходил их час, они просто исчезали в белом очищающем пламени, а их сердце становилось кристаллом каролита. Красиво и очень поэтично. Жаль только, что сердца Ихоуна, Скадо и Облачка никогда не превратятся в красивые зеленые камни. И его сердце – оно тоже почему-то останавливается. А еще ужасно хочется спать…

Он уже не дышал, когда, человек в одежде жреца Огня убрал свой камень. Больше он ничем не мог помочь Гаэрену. От созданного чернокнижниками яда, которым охотники смазывали свое оружие, противоядия не было. Спрятав камень обратно в футляр, человек ушел из ущелья. Он шел и читал благодарственную молитву Начальному Пламени, ибо сегодня он сохранил еще одну душу для будущего.

Зеленый камень много лет пролежал в храме Огня в Зу-Гаре. Потом человек по имени Листар украл его из храма. Он услышал от фартовых ребят в Теитуме, что в западных областях империи каролит ценится дороже, чем алмазы или сапфиры. Глупые западные варвары не понимают, что зеленые камешки – всего лишь застывшая кровь каких-то древних ящериц. Ну что ж, на то боги и создали дураков, чтобы умные люди пользовались их глупостью.

В Теитуме Листар продал каролит азорийскому купцу за восемнадцать серебряных монет. Купец продал камень наместнику Теитума за сорок золотых дракианов. Через восемь лет этот кристалл украсил маршальскую цепь Великого Видящего скроллингов. Это случилось в день, когда расы подписали обновленный Свиток, ибо прежний, подписанный в древности, утратил силу с гибелью драконов, Стражей Силы. В тот день орден скроллингов, созданный еще великим Хейлером, был возрожден после Северных войн. Великий Видящий сразу догадался, что этот камень – живой.

Пользуясь этим камнем, Риман ди Ривард, последний Великий Видящий воинов Свитка соединил воедино дух погибшего Гаэрена, Света Зари и тело умершего мальчика, думая, что спасает девятого императора Лаэды. Остальное довершила заключенная в каролите магия Превращения.

И Гаэрен проснулся.

Из заклубившейся над Чудовым Бором тучи в дом Липки беспрерывно били зеленые молнии. Потом вдруг крыша дома начала подниматься, будто схваченная невидимой рукой. В воздух взлетели охапки соломы, обломки стропил, доски – все это закружилось в могучем вихре, с невероятной скоростью взлетело к небесам в зеленом призрачном свете молний.

– Заряяяяяятааааа! – Липка., обезумев от горя, бросилась к дому, но Хейдин схватил ее. Она вырывалась, ортландец прижимал ее к себе. Руменика стояла, открыв рот, совершенно ошеломленная происходящим.

– Ни хрена себе! – только и смогла она сказать.

Над домом возник бешено вращающийся полупрозрачный голубоватый шар исполинских размеров. Его дымчатая поверхность вспыхивала мириадами огней. А потом из шара на Хейдина глянула пара глаз, сияющих изумрудным огнем.

Это видение продолжалось мгновение. А потом фестоны радужного ослепительного пламени ударили во все стороны. Село и равнина осветились нежным розовым светом, и даже проглянувшие в прорехи облаков солнечные лучи будто обесцветились.

Хейдин на короткое время почти ослеп. Потом зрение вернулось к нему; в глазах плясали радужные пятна, но ортландец продолжал смотреть на удивительное волшебное действо, происходящее перед его взором. Это было действительно что-то неслыханное и невиданное, такое, во что даже Хейдину, привыкшему за последние дни к разным магическим проявлениям, было очень трудно поверить. Из многоцветного огня, полыхавшего над тем, что еще совсем недавно было избой Липки, а теперь превратилось в бесформенную груду обугленных бревен и обломков, на глазах пораженных людей рождалось существо, которое могла породить только самая могущественная магия – Магия Изначального Пламени, когда-то создавшая миры.

Существо, поначалу призрачное, обретало материальность, разворачивало тугие изгибы своего грациозного, сильного, покрытого многоцветной чешуей тела; вот оно опустилось на мощные искривленные лапы, расправило кожистые крылья тридцати локтей в размахе. Гордая голова, увенчанная парой забавных рожек и перламутровым гребнем, смотрела на застывших в оцепенении людей и жалобно ржущих лошадей, и во взгляде существа было явное самодовольство.

Дракон, подумал пораженный Хейдин. Самый настоящий дракон, какими их всегда представляли и изображали художники, скульпторы, фантазеры и сочинители героических песен. Мощный, красивый, рожденный в языках космического пламени. Чудесное существо, пришедшее из глубокой древности, из тех легендарных времен, когда боги еще жили на земле. Так вот что пытался ему сказать Зарята. Вот что таил его необъяснимый сон. Вот зачем приходил в этот мир Легат, чтобы убить мальчика. Дракон, которого он сейчас видит перед собой – это…

– Зарята! – ахнула Липка, прижавшись к Хейдину и дрожа всем телом.

– Дана! – воскликнула Руменика.

Пламя померкло. Дракон стоял над чадящими развалинами дома, переминаясь с лапы на лапу и глядя вокруг виновато, словно нашкодивший пес. Радужные огоньки, пробегавшие по чешуе, исчезли; теперь чешуя на боках и хвосте переливалась всеми мыслимыми оттенками зеленого и голубого, на спине была почти черной, а на брюхе – охристо-золотой. Голова на длинной шее была покрыта мощными роговыми щитками – такие, казалось, не пробьет никакая сталь. Какое-то время дракон был неподвижен, словно изваяние – подняв голову и расправив огромные крылья, он замер в величественной позе, будто хотел, чтобы его получше рассмотрели. Потом глаза существа, сверкнув зеленым огнем, остановились на трех людях, застывших у его ног. Послышалось сопение, и дракон пошевелился.

– Липка? – спросил дракон. Голос его звучал немного неестественно, будто проходил через длинную медную трубу, но все равно оказался бархатистым и очень приятным. – Руменика? Хейдин?

– Зарята! – Липка больше не смогла вымолвить ни слова.