Преломляя свет (ЛП) - Головачёв

осознал, что уже почти осушил бокал.

Внезапно перед ним оказалась Лаванда.

— Как ты? — мягко спросила она. — Не говорила с тобой уже несколько дней.

Малфой опустил на нее взгляд. Пусть выражение ее лица и не блистало той же очевидностью, что характерна Поттеру, он все равно смог прочесть то, что оно отражало. Беспокойство за него, да, но также любопытство и великая необходимость дать совет. Драко не совсем горел желанием узнать, какой именно. Он и сам прекрасно знал, каким был идиотом в большинстве случаев.

— Спасибо, я в порядке, — он кивнул. — А ты? Хорошо, что вы устроили вечеринку. Для Поттера.

— Согласна, — Лаванда повернулась и прислонилась к стойке у раковины рядом с ним. — Маглорожденные и полукровки… Не думаю, что они в полной мере осознают, насколько важно достижение этого возраста в волшебном мире, — уголки ее губ приподнялись в полуулыбке, когда она сделала глоток своего напитка. — Надо было как-то отметить.

Малфой усмехнулся и кивнул. Его печальное торжество в семнадцатый день рождения прошло на конспиративной квартире Ордена за день до того, как его переместили сюда. По крайней мере, у Поттера останется, что вспомнить, пусть обстоятельства и вышли довольно странными.

Тишина затягивалась, пока Драко постепенно осушал свой напиток и размышлял, сколько пройдет времени, прежде чем появится Грейнджер и полностью разрушит его хрупкое равновесие, за которое он едва держался.

— И какие у тебя планы? — яркий взгляд Лаванды снова встретился с глазами Драко. — После лета?

Малфой вскинул брови, не разрывая зрительный контакт. Он был предельно уверен, что Браун знала, что его планы являлись темой вчерашнего разговора с Люпином.

— Работать.

Глаза Лаванды сузились.

— Видимо, над тем, чтобы совершить нечто благородное, — сказала она, перекинув волосы через плечо. — Интересно, как мы разборчивы в рисках, которые берем на себя, — ее глаза сверкнули, когда она забрала бокал из его ладони. — Схожу обновлю его для тебя.

Браун оттолкнулась от стойки, и Малфой молча пялился ей в спину, слегка приоткрыв рот от удивления. Он только что увидел настоящий гнев в ее глазах, напоминание о том, как знатно проебался. Драко с протяжным выдохом откинул голову на шкафчик и скрестил руки на груди.

— Да можешь оставить себе свой чертов Феррари! — раздался голос Нотта поверх смеха Блейза.

— Да, я и весь остальной мир. Ты бредишь, Тео, — Забини помотал головой, и Драко уже успел повернуться, чтобы присоединиться к их чудовищно нелепому разговору (честно, ну в каких же маглов они все превратились этим летом?), когда дверь на кухню распахнулась.

— Лав, у нас закончились чипсы, и Маттео только что пришел с огромной коробкой пицц, оставшихся с работы, а я не могу найти ни одной тарелки… — голос Гермионы оборвался, когда она увидела Драко.

Лаванда метнула между ними взгляд и поспешно встряла. Она говорила о какой-то запасной посуде в кладовой и какой-то другой херне, которую Драко не смог разобрать из-за шума в ушах. Хорошо, что хоть кто-то говорил, потому что сам он определенно не мог.

Малфой лишился дара речи.

Он уже давно знал, что Гермиона привлекательна, но за это лето дошел до того, что начал считать ее неистово прекрасной, пленительной и очаровательной. Он подмечал такие детали, как ямочка над верхней губой и острый угол челюсти на границе с шеей, точный оттенок ее кожи в сочетании с определенным цветом и материалом ткани, немного кривые резцы, которые показывались только когда она искренне смеялась, и блеск в глазах, когда она с радостным изумлением смотрела на него. Все это объединилось, сформировав человека, которого он хотел больше всего, жаждал больше всего. И поистине удивительной была одна только возможность того, что при виде нее Драко по-прежнему мог лишиться дара речи — как сейчас, когда его глаза бродили по ярко-голубому шелку, скользя по ее телу до изящного изгиба ключиц и опускаясь по бесконечной длине ног. Внезапно в сознании вспыхнуло воспоминание о том вечере, когда этими ногами Гермиона обхватила его бедра и притянула ближе, выдыхая его имя возле его уха.

Малфой подумал обо всем этом за то мгновение, которое потребовалось, чтобы сделать резкий вдох, увидеть, как ее губы приоткрылись и заметить, как ее ладонь сжимает дверную раму.

Но затем она сказала что-то Лаванде, развернулась и исчезла.

— Вот, — Браун вложила что-то в его ладонь с хитрым взглядом.

Его бокал.

Он опустил на него взгляд, а затем поднял обратно.

Лаванда вышла с кухни, Блейз последовал за ней, а Драко по-прежнему неотрывно смотрел на то место, где появилась Гермиона, когда понял, что откуда-то слева доносится голос Тео.

— Ну и платье, да? — Тео вздернул брови, качая головой. — Покурим? — он вытащил из кармана пачку сигарет и покачал ею.

— Салазар, да.

Драко впервые даже не попытался скрыть эмоции, и Тео выдал короткий смешок.

— Пойдем, выйдем на балкон.

Несколько минут спустя они расположились в углу маленькой террасы, с которой открывался вид сверху на извилистую улицу. Несколько маглов из города расположились в другом углу, но были по большей части увлечены своей громкой беседой.

— Вид совершенно отличается от нашего, — заметил Тео, склонившись над низким ограждением и глубоко вдыхая.

Драко выпустил облако дыма.

— Да. Я удивлен, что впервые нахожусь здесь.

— Я тоже, — Тео мимолетно ухмыльнулся, глядя на улицу, и Драко уловил подтекст в его словах, громкий и ясный.

— Тоже собираешься прочитать мне лекцию? — спросил он, прислонившись плечом к стене.

Теперь он смог увидеть Гермиону, пересекающую гостиную комнату. Мерлин, она выглядела потрясающе. Кончики кудрявых прядей касались ее шеи.

— Ни в коем случае, — ответил Тео, поворачиваясь, чтобы прислониться бедрами к ограждению. — К слову, если ты готов отказаться, — он кивнул в сторону гостиной, — от всего этого, не забывай, что я прекрасно знаю как минимум часть того, от чего ты отказываешься, — его глаза метнулись к Драко, и тот ощутил, как в венах резко закипела кровь. — Милости прошу. Я стану тем, кто будет с ней в Хогвартсе в сентябре. Или он. — Тео махнул сигаретой, указывая на Поттера, и они оба пронаблюдали за тем, как Гермиона садится на диван рядом с ним. — Или Уизли, или какой-нибудь другой парень, который не слишком труслив, чтобы вернуть себе весь ее огонь и красоту.

Ладонь сжалась в кулак, и Малфой почувствовал, как черты лица искажаются в напряжении.

Нотт поднял на него взгляд и снисходительно приподнял бровь.

— Тише, тише. Никаких драк на дне рождении нашего нового друга, — он избавился от сигареты щелчком пальцев. — Думаешь, раз ты не можешь или не станешь добиваться ее, значит, больше