Посланник - Иван Владимирович Булавин

не менее, это существо стояло на ногах и даже пыталось идти. Потом, видимо, почуяв нас, стала причитать громким голосом. Так обычно молитвы читают. Но язык был не наш, хотя Башкин, кажется, понимал отдельные слова.

— Чего ей надо? — шёпотом спросил я, одновременно дав знак Никите, чтобы опустил ствол штуцера. Не факт, что пуля её убьёт, зато она вычислит наше местоположение и кастанёт Огненным Инферно.

— Плачет, зовёт кого-то, — он пожал плечами, а я осмотрелся в поисках неведомого помощника.

Тут королева неожиданно перешла на русский язык:

— Где ты… Где мой верный слуга? Где тот, что спас меня от смерти, вынес на руках и залечил мои раны? Где тот, с кем я разделила свою мощь? Где мой спаситель?

Она разразилась рыданиями, а я понял, что тварь в обличии женщины зовёт покойного Пасечника. Такое уже бывало в прошлом, но теперь нет поблизости того, кто может её спасти. Впрочем, она и сама знает, что слуга её мёртв, просто убивается по его загубленной жизни.

— Тело моё изувечено… глаза поразила слепота! — на мой взгляд, переигрывает, хотя для какого-нибудь провинциального театра вполне подойдёт. Отдельно доставляет, что по-русски говорит без акцента. — Армия моя обратилась в пепел, больше нет тех, кто принесёт мне трон и корону нового мира.

— Дура ты! — перебил её Башкин, которому этот концерт изрядно надоел, учёного прорвало, не каждый день удаётся задать вопросы главному врагу. — Какого лешего вы вообще воевать задумали? Почему помощи не попросили? Вам бы не отказали, в нашем мире есть место, нашлась бы работа и еда. Зачем вам понадобилось воевать?

Вопросы остались без ответов, возможно, королева просто оглохла. Несколько фраз она произнесла на родном языке, потом снова перешла на русский:

— Кругом враги, — теперь она двинулась вперёд, явно чувствуя, где мы находимся. — Враги окружили меня и нет того…

Тут она взмахнула здоровой рукой, по дороге, в двух шагах от нас хлестнула огненная плеть, которая тут же рассыпалась искрами. Заклинание было мощным, но явно ей не по силам.

— Мана закончилась, — констатировал я.

— Чего? — не понял Башкин.

— Ну, способность к колдовству упала в ноль, — объяснил я. — Теперь надо отдыхать или пить зелья.

Учёный от моих слов впал в ступор. Потом поморгал глазами и посмотрел на меня.

— Он ведь всё знал, — проговорил он еле слышно.

— Кто он? — не понял я.

— Ну, амбал этот бледный, он ведь не случайно Марине артефакт сунул, он знал…

— Кинжал, — догадался я.

— Именно, — учёный с решительным видом полез за пазуху.

А королева постепенно приходила в себя. Шаги её становились увереннее, кровь из ран уже не текла, а в правой руке накапливался огонь, видимо, файербол, который она собиралась запустить в нас.

— Может, я? — спросил я у учёного.

— Неа, — он качнул головой и пошёл в атаку, сжимая кинжал в руке.

Кабинетный учёный на самом деле не был таковым. То есть, понятно, что в кабинете над книгами он просидел много времени. Но при этом нашёл время, чтобы тренировать своё тело. С виду — сутулый очкарик, вот только подготовкой не уступает гвардейцу-десантнику.

Королева, надо полагать, вблизи что-то видела, поскольку в подкравшегося Башкина запустила недозревший огненный шар. Но магия — это всё же не пуля, скорость меньше, а потому учёный сумел увернуться. Точно так же он увернулся от её правой руки, на которой внезапно отросли длинные когти. Будь адепт науки чуть менее расторопным, его бы располосовало на ленты. Но когти прорезали воздух, а он, поднырнув под разящую руку, прорвался на близкую дистанцию и воткнул кинжал ей в грудь.

Королева издала пронзительный вопль, от которого у меня заболели уши, после чего повалилась на спину. Башкин отошёл назад и теперь смотрел, как жертва извивается.

— По-моему, она умирать не собирается, — сказал я, указывая на королеву.

— И не должна, — спокойно ответил Башкин. — Это не для убийства, если я правильно понял, то на клинке были знаки отрицания, антимагия, то, что делает её обычным человеком. Вот, смотри…

Смотреть было на что. Кинжал, что был воткнут по самую рукоять в левую сторону груди, таял, словно сделанный из воска. А то, что стекало, уходило в рану. И королеве это доставляло дикие мучения, а может, она только сейчас, став обычной смертной, научилась чувствовать боль.

Примерно через минуту кинжал исчез полностью, только рана не закрывалась. Кровь, впрочем, тоже не текла.

— Убей её, — велел Башкин. — Теперь получится.

Я вынул револьвер и прицелился. Потом остановился, вспомнив, что так его и не зарядил. Выщелкнул барабан, вытряхнул гильзы и спрятал их в карман. Вставил новые патроны по одному. Пули были разными по форме, конструкторы, как могли, пытались повысить убойность оружия. Вот эта пуля с выемкой посередине. А эта ещё и надпилена вдоль, чтобы раскрыться в ране, подобно цветку, а третья имеет вдоль стенок медные полоски, которые оторвутся и послужат дополнительными осколками. Варварское оружие.

Первая пуля ударила в грудь, чуть выше того места, где недавно торчал кинжал. Внутренне я был готов к тому, что повторится история с Пасечником, но нет, магия королевы иссякла полностью. Пуля проделала огромную дыру, из которой хлынула обычная алая кровь. Вторая прилетела в живот, я почти не целился, стреляя куда попало. Третья ударила в плечо, почти оторвав левую руку. Четвёртая пробила голову, но не разорвалась, оставив почти аккуратное отверстие. А пятого выстрела не потребовалось, она была мертва. Из-за спины выскочил Никита, я только сейчас заметил, что парень куда-то побежал в тот момент, когда Башкин атаковал королеву с кинжалом. А теперь он вернулся с канистрой солярки в руках. Толковый парень.

Мы облили бездыханное тело горючим, приволокли несколько покрышек, что каким-то чудом уцелели в кучах обломков, добавили палки и доски, после чего подожгли погребальный костёр.

Вообще, чтобы сжечь тело, требуется количество дров, вдвое превосходящее его по массе. Но мы и не ставили задачу спалить тело до пепла, хотя бы до костей. Вдруг она способна воскреснуть? А воскреснуть из скелета труднее, чем из простреленного, но почти целого тела. Отвратительно воняло горелой резиной, палёным мясом и выхлопными газами, мы отошли подальше, но всё ещё не сводили глаз с костра. А потом Башкин внезапно оглянулся и что-то увидел.

На дороге стоял атлант, тот самый, а может, и другой. Я пока не научился их различать. Стоял спокойно, скрестив руки на груди, и смотрел на нас, как мне показалось, одобрительно. Башкин встал и медленно пошёл к нему, я хотел последовать за ним, но не смог даже встать. Ноги