Небесный бродяга - Антон Демченко

– Хм, Кирилл, а вот на ногти можно так же руны наносить? Только чтобы цвет был другой, а? – неожиданно поинтересовалась Хельга. Жен-щи-ны…

– Давай сразу к портовому полю, нечего машиной без номеров по городу светить. – Вопрос спутницы я оставил без ответа. Мне мое здоровье дорого, и время, а если она вздумает сделать из меня своего мастера маникюра… р-р-р…

Гюрятинич без слов обменялся рукопожатием со встретившим его прямо у перрона Ветровым и лишь вопросительно взглянул на своего второго помощника.

– Еще нет, – правильно поняв посыл капитана, угрюмо проговорил второй помощник.

– Откуда они телеграмму присылали? Может, «Резвого» отправить?

– Из Манербио. Дыра в двухстах километрах отсюда. Если они уже выехали, разминемся.

– Хм… Придется подождать, – грустно заметил Гюрятинич и, увидев, как Ветров неожиданно затряс головой и принялся протирать глаза, оглянулся.

– Не верю… – По полю вихрем пронесся черный как ночь, длинный, сверкающий хромом кабриолет и, взлетев по пандусу на перрон, замер перед офицерами «Феникса».

«Потеряшки» едва выбрались из машины, как капитан и его второй помощник сжали их в медвежьих объятиях и попытались утащить на борт «Феникса». Не тут-то было!

– Мой трофей! – Хельга вывернулась из объятий Владимира и бросилась к машине.

Гюрятинич хотел было предложить плюнуть на чертов мобиль, но Ветров покачал головой:

– Не оставят, не надейся. Трофей не бросят. Это ж Завидичи! Можешь даже не заикаться. А если еще к агрессивным переговорам перейдут… Кхм… в общем, не рекомендую, м-да.

И было что-то в словах и взгляде второго помощника такое, что капитан предпочел его послушаться. Впрочем, привычки давать дурные советы за Ветровым не водилось.

До моего слуха донесся тихий лязг захватов, прочно заякоривших «Феникс» между двумя перронами в новгородском порту, и я облегченно вздохнул. Дома.

Наконец-то закончился этот чертов рейс… и мое вечное дежурство на камбузе. Ветров так и не простил мне ту выходку с наручниками, так что на следующие два месяца мне пришлось переквалифицироваться в поваренка. А уж как он материл меня за мозоли на руках, что заработал, пока прикапывал трупы людей Гросса в какой-то рощице под Падуей… Как будто я виноват в том, что он не знает, с какой стороны браться за лопату.

С другой стороны, второй помощник не стал поднимать бучу, а Владимир Игоревич вообще спустил это дело на тормозах, дескать, происшедшее имело место быть, когда мы трое, то есть Ветров, Хельга и я, официально были в увольнении. А ведь мог бы встать в позу и закрыть контракт с неустойкой… Неповиновение нижнего чина офицеру обычно наказывается именно так… и «волчьим билетом». Но нет, что называется, пожурили и отпустили. И то хлеб.

Правда, Святослав Георгиевич до сих пор иногда на меня зверем смотрит. Наверное, вспоминает, как ему пришлось самому отмывать кают-компанию и коридор «Резвого» от крови. Но другого-то варианта у него все равно не было, правильно? Я отсутствовал… по уважительной причине, а нанимать каких-нибудь уборщиков было бы по крайней мере неразумно. Вот и пришлось ему самому поползать по шлюпу с тряпкой в руках, чтобы у портовых властей в той же Падуе, буде кого из них занесет на борт «Резвого», не возникло ненужных вопросов.

– Кирилл, ты свои вещи уже сложил? – Хельга появилась на огневой палубе почти сразу после того, как аппарель «кита» коснулась перрона.

Я утер пот с лица и, кивнув, принялся вытирать руки ветошью. Девушка улыбнулась:

– Замечательно. Тогда встретимся в трюме у «Изотты» через полчаса.

– Хорошо. Тебе помочь погрузить багаж? – Вспомнив количество чемоданов, которое Хельга брала с собой во время нашего короткого полета на «Резвом», я вздрогнул.

– Нет, он уже на месте. – Она подмигнула и умчалась прочь.

Действительно замечательно. После трех часов работы на элеваторе мне меньше всего хотелось таскать тяжелые чемоданы с верхней палубы в трюм.

– Юнец, где доклад? – рявкнул у меня над ухом Полукварта.

– Оп. Элеватор выключен и поставлен на стопор. Люк задраен, – подпрыгнув на месте, откликнулся я под смешки матросов.

– То-то же… – ухмыльнувшись, кивнул Иван и махнул рукой. – Свободен, Кирилл. Иди приводи себя в порядок, собирай вещи и на берег.

– Угу. – Я бросил ветошь в ящик и, попрощавшись с матросами, направился к выходу с огневой палубы.

– Кирилл! – Иван окликнул меня, когда я уже перешагнул комингс. – Не забудь, завтра в управлении получаем жалованье.

– Помню! – Вот ведь специально же сказал, чтобы я о «проставке» не забыл. У-у… алкоголики!

Надо было видеть глаза дядьки Мирона, когда мы с Хельгой подъехали к дому на роскошной черной «Изотте». Эх, если бы еще не погода, из-за которой пришлось поднять крышу мобиля… Но даже так под декабрьским снегом итальянская машина смотрелась шикарно.

Правда, едва нас заметил кто-то из соседей, Хельга тут же задрала нос… ну, попыталась, за что тут же получила щелчок по нему. В прямом смысле этого слова.

– Эй, здесь половина моя, не забывай! Так что, будь добра, задавайся в два раза меньше, пожалуйста, – сказал я.

Бросив на меня короткий взгляд, девушка фыркнула, потерла пострадавший нос и, с улыбкой кивнув, аккуратно загнала мобиль во двор дома.

Дядька Мирон появился на крыльце едва ли не раньше, чем мы захлопнули дверцы машины. Постоял, протер глаза и, тряхнув головой, выматерился. Но тут же спохватился и сжал подбежавшую к нему дочь в объятиях. Ну хоть меня тискать не стал, и то хлеб. Обошлись крепким рукопожатием.

Поздоровавшись с нами и убедившись, что и Хельга и я целы и невредимы, дядька Мирон покосился на засыпаемый снежком мобиль и удивленно покачал головой:

– Ничего себе первый поход… Вы что, у Владимира кассу уволокли?! Или взяли на абордаж Второй германский флот?

– У итальянцев затрофеили, – гордо отозвался я. Наткнулся на изучающий взгляд бывшего скупщика в Меллинге и тут же сделал честные глаза. – Нет-нет, не крали, именно что затрофеили.

– Кирилл! – укоряюще проговорила Хельга, и я вздохнул.

– Сестренка, ему все равно либо Ветров, либо Гюрятинич расскажут. Так пусть лучше от очевидцев узнает, как там и что на самом деле было.

– Так, заходим в дом, детишки. Согреетесь, пообедаете, а уж потом будете рассказывать о своих приключениях, – заключил Завидич, подталкивая нас к двери.

– Вещи, – напомнил я.

– Я занесу. Быстро в дом. – Дядька Мирон был непреклонен.

– Не утащишь, – хихикнул я.

Ну да, в качестве компенсации за происшествие в парящем городе Гюрятиничу пришлось отпускать Хельгу «на берег» во время всех последующих стоянок «Феникса» в портах. Так что вещей у нее изрядно прибавилось… на пару чемоданов точно.