Дикие орхидеи - Джуд Деверо

Я по датам на корешках выбрал один альбом и пролистал его. В конце концов мне попалась фотография женщины, чей портрет воссоздавали по останкам в судебной лаборатории в Шарлотте.

— Кто это? — спросил я.

Миссис Коул одарила меня таким суровым взглядом, что я покраснел. Может, она и очень старая, но ей удалось сохранить ясный ум. Очевидно, она знала, что я знал...

Джеки держала фото в руке и пристально его рассматривала. Я был уверен, что она тоже знает, кто эта женщина, но изо всех сил гонит от себя воспоминания о ней.

Меня распирало от желания задать кучу вопросов, но я не мог заставить себя произнести их вслух. Джеки, кажется, считала, что у них впереди целая вечность, но, судя по виду ее бабушки и приборам у кровати, осталось им не так уж и много.

Я хотел спросить, правда ли это. Правда ли, что Амариса видела дьявола. А Джеки? Почему он выбрал именно эту женщину? Кто убил людей, которые задавили ее камнями?

Выглянув в окно, я увидел, что на дворе стоит кромешная тьма. Мое воображение разыгралось не на шутку. Получается, что тьма теперь окутывает не только ближайший лес, но и сам дом? Неужели это дьявол установил вокруг дома защитное силовое поле? А может, дом вообще появляется только в определенное время на некоторый срок?

Чтобы хоть как-то успокоиться, я вышел в гостиную и позвонил по мобильному Ноублу. Он сообщил, что они с Элли нашли Ребекку в баре до того, как она успела поджечь город. Я вознес хвалу небесам. Похоже, Элли и раньше приходилось разыскивать Ребекку, так что она не стала задавать лишних вопросов.

Я вернулся в спальню и рассказал Джеки хорошие новости. Они с бабушкой вежливо выслушали меня, но я видел, что им это не интересно. Они разговаривали о магазинчике, которым управлял отец Джеки после того, как женился на ее матери.

— Скажите, как нам снять проклятие? — выпалил я. В комнате повисло молчание.

— А я думала, Эсси вам все рассказала, — проговорила наконец миссис Коул. Она посмотрела на внучку, улыбнулась, и я увидел мировую скорбь в ее глазах. Из кладовки торчало инвалидное кресло. Я вспомнил газетную заметку о смерти Генриетты Коул. Эта женщина находилась в машине, когда ее дочь разбилась. Генриетта умирала два дня. Два дня миссис Коул лежала в машине, не в силах выбраться, и смотрела, как мучается, умирая, ее дочь.

— В этом городе нам никто ничего не рассказывает, — с трудом выговорил я. От того, что я себе представил, у меня пересохло в горле. Мне вдруг пришло в голову, что мои книги так нравятся людям потому, что многие пережили столько же боли, сколько и Я. Любить кого-то так сильно, а потом потерять... что может быть ужаснее?

— Пришло время вам все узнать, — объявила миссис Коул и жестом отослала сиделку, которая начала говорить, что ее подопечная устала...

Мэри Хетлин рассказала нам то, что услышала от дочери в те два дня, что они провели под обломками разбившейся машины. Спасатели прибыли спустя несколько минут после смерти Генриетты.

Многие фрагменты этой мозаики мы уже в свое время отыскали.

Генриетта Коул — даже бабушка Джеки, ее родная мать, признала, что она была избалованной и порочной, — окрутила красивого молодого человека, который приехал в город открыть керамический завод, и выскочила за него замуж. После их свадьбы завод закрылся, и Рис Ландрет — настоящее имя отца Джеки — хотел уехать, но Генриетта отказалась. Прошло несколько лет. Супруги практически возненавидели друг друга, и только любовь к маленькой дочке удерживала их вместе. Рис был управляющим в бакалейной лавочке и пропадал на работе целыми днями, а Генриетта — с дочкой в придачу — целые дни проводила у Эдварда Белчера. Потому-то Джеки и помнит мой дом так хорошо. В детстве она играла там часами.

Когда Джеки стукнуло два с половиной, старшая сестра ее отца, Амариса, овдовела. Рис пригласил ее к себе жить. Мэри Хетлин сказала, что он действительно очень любил сестру, но, помимо этого, отчаянно нуждался в ее финансовой поддержке: в лавочке он получал мизерное жалованье, которого едва хватало, чтобы содержать семью. Амариса с радостью переехала в Коул-Крик. Насколько Генриетта была себялюбивой и взбалмошной, настолько Амариса — тихой, мягкой и доброй. Проблема заключалась в том, что малышка Джеки обожала тетю. Понятно, что Джеки больше нравилось бывать с тетей, которая брала ее на длительные прогулки и разрешала снимать цветы на свой фотоаппарат, чем с матерью, которая целыми днями просиживала у напыщенного старого Эдварда Белчера. Вскоре Генриетта возненавидела Амарису и начала винить ее во всех своих проблемах.

Мэри Хетлин рассказала, что спустя несколько месяцев жизнь Амарисы стала просто невыносимой. С каждым днем Генриетта ненавидела Амарису и завидовала ей все сильнее: ведь муж и дочь и даже жители городка очень любили ее и питали неприязнь к непорядочной, испорченной Генриетте. Как-то раз Джеки, вернувшись с прогулки с тетей, засыпала мать рассказами о том, какого замечательного человека они встретили. Генриетта взбесилась. На расспросы Амариса, заливаясь румянцем, ответила, что да, они действительно познакомились с человеком, у которого в горах красивый летний домик. Нет, он не женат...

Генриетта испугалась, что, если Амариса выйдет замуж, Рис с дочкой переедут к ней, и она развернула кампанию, чтобы помешать замужеству Амарисы. Но когда она захотела пообщаться с тем самым мужчиной и прощупать почву, он не ответил на ее приглашение. Это ее весьма озадачило. Генриетта, мучимая любопытством, решила тайком последовать за Амарисой и Джеки и воочию увидеть этого мужчину.

Однако вместо прелестной хижины она увидела только груду булыжников — все, что осталось от обвалившихся стен. Генриетта наблюдала за Амарисой и Джеки из-за укрытия: они смеялись и болтали, как будто, кроме них, там был еще кто-то. Они двигались так, словно ели и пили. Но ни еды, ни воды у них не было!

Позже Генриетта призналась матери, что, если бы все это происходило только с Амарисой, она решила бы попросту, что та сошла с ума, и все. Но ее дочь тоже видела кого-то невидимого! И это не на шутку ее напугало.

Генриетта помчалась к священнику и рассказала ему об увиденном. Это он заявил, что Амариса говорит с дьяволом. Этим же вечером он созвал городской совет, в который входили потомки всех семи отцов-основателей, из семьи Коул — даже двое, Генриетта и ее отец.

И они разработали план.

На следующий день Генриетта сказала Амарисе, что Джеки приболела и не пойдет сегодня с ней гулять.

Амариса любезно улыбнулась и отправилась на прогулку одна. Генриетта оставила Джеки у соседей и пошла за Амарисой, но она не знала, что через несколько минут Джеки выскользнула через дыру в соседском заборе и последовала за матерью и тетей.

В тот день в кустах у разрушенной хижины прятались восемь взрослых и один ребенок. Когда Амариса заговорила с кем-то невидимым, взрослые вышли из укрытия, а маленькая Джеки притихла и осталась сидеть в кустах.

Мэри Хетлин сказала, что когда люди подошли к Амарисе, то начали оскорблять ее и обвинили в том, что она путается с дьяволом, а он разгневался.